– Ладно, – проворчал Виллигут, и лицо его помрачнело.

Работать ночью ему не хотелось, но Карл хорошо понимал, что без тяжелой работы победа не придет.

– Теперь другой вопрос, – Хильшер перевел взгляд на морщинистого бригаденфюрера, на того, что недавно наблюдал за пытками пленника. – В каком направлении прежде всего надлежит атаковать?

– Берлин, – пробурчал Ульрих. – Это сердце нашей страны.

– Далеко, – покачал головой Беккер. – Тогда уж сначала Мюнхен. Родина партии!

– Нет, только Вена! – визгливо выкрикнул невысокий круглолицый человечек, что до сих пор сидел молча. – Это – центр, откуда наша раса сможет начать восхождение, и без ее захвата наше предприятие обречено на провал!

– Йорг, там русские, – мягко улыбнулся Виллигут, – а не какие-нибудь янки, и выбить их из Вены будет столь же нелегко, как и взять Москву.

– Ну и что? – круглолицый резко вскочил. На губах его появилась пена, глаза яростно сверкали. Даже заметная одышка не мешала торопливой речи. – Они – ничто по сравнению с высшей расой, что приходит на смену смешному и глупому человечеству! Мы смешаем их с навозом и легко отобьем Вену – священный город для каждого арийца!

– Тише, – поднял руку Хильшер, и Йорг Ланц фон Либенфельс, если судить по документам – хозяин замка, послушно сел, пытаясь восстановить дыхание. Против авторитета бывшего профессора он пойти не рискнул. – Доверим же решение судьбе!

Хильшер извлек из кармана небольшой мешочек темной ткани, внутри которого что-то мягко постукивало. Блеснула золотом вышитая на боку мешочка двойная свастика.

– Укажите нам путь, Господа Земли! – сильный голос Хильшера улетел к высокому потолку, и в ответ сверху, как показалось, донесся едва слышный шепот. – Куда следовать нам, предвозвестникам новой эпохи, нового человечества?

Профессор запустил руку в мешочек и очень осторожно извлек оттуда небольшой кусочек дубовой коры. Затаив дыхание, сидевшие за столом наклонились вперед, пытаясь рассмотреть, какую руну выбросила судьба?

Хильшер перевернул пластинку коры, и на обратной ее стороне обнаружился рисунок – та же молния, что блестела на петлицах эсэсовцев. Когда-то давно ее красили багровым, и теперь казалось, что в узких прорезях плещется кровь.

– Зиг, – потрясенно пробормотал фон Либенфельс. – Руна победы!

– А также восхода, – усмехнулся Виллигут.

– Быть по сему! – прервал комментарии Хильшер. – На восток, на Вену! Хельмут, когда мы будем готовы выступить?

– Учитывая, что на завтра запланирована отправка специальных групп, то не ранее вечера, – после паузы сказал Беккер. – Да и раньше делать это опасно. Противник, имея превосходство в воздухе, легко уничтожит танки на марше. А атаковать крупный город без боевой техники я отказываюсь.

– Хорошо, – кивнул Хильшер. Гадание словно истощило его. Глаза потеряли блеск, а голос зазвучал глухо. – Детали обсудим завтра. Есть еще у кого-нибудь что-то, что он желает сообщить совету арманов?

Ответом была тишина.

Заскрежетали по полу ножки отодвигаемых стульев. Свечи погасли, и люди один за другим разошлись, оставив зал в полной темноте.

В ней он и пребудет до следующей встречи.

Нижняя Австрия,

окрестности города Амштеттен.

26 июля 1945 года, 8:27 – 9:59

Вошедший в город взвод разведки был атакован почти сразу. Донесся треск очередей, и затем все поразительно быстро стихло. Полковник Ковалев глянул на замолчавшую рацию и выругался.

А затем отдал приказ атаковать. Тридцатьчетверки, лучшие боевые машины войны, заревели моторами и поползли вперед. Рядом с ними, как муравьи в компании с толстыми носатыми жуками, побежали пехотинцы.