– Очень хорошо, – сказал новый офицер, закончив беглый осмотр. – Мы хотели получить информацию о войсках русских. Теперь добыть ее – дело техники. Спасибо вам.

– Хайль! – вскинул руку унтерштурмфюрер.

– Сейчас возвращайтесь к своему подразделению, – продолжил старший офицер. – И передайте мою благодарность оберштурмфюреру Баллеру. Пусть продолжает выполнение возложенной на него задачи.

Генрих козырнул и побежал к машине. Мотор зарычал, и «Студебеккер», оставляя вонючий хвост выхлопа, выехал с замкового двора.

Пожилой нацист еще раз осмотрел пленников и махнул рукой солдатам:

– В подвал номер пять.

Петра грубо толкнули в спину, хриплый голос над ухом рявкнул «Шнель!».

Оставалось только переставлять ноги и стараться не упасть.

Разведчиков повели куда-то в сторону левого крыла. В его торце обнаружилась небольшая дверца, охраняемая парой часовых. Затем последовал длинный извилистый коридор, закончившийся, судя по сырости и прохладе, в старой башне. Здесь свернули в совершенно незаметный закуток, где отперли еще одну дверь – стальную, тяжелую. За ней начался спуск по крутой винтовой лестнице.

На одном из поворотов Петр поскользнулся и рассадил коленку о камни. Зашипел сквозь зубы.

Внизу лестницы оказалась площадка, освещенная тусклой лампочкой. Пахло тут мышами. За столом сидели двое нацистов в черной форме с нашивками сержантов. При появлении пленников они вскочили.

– В пятый, – сказал офицер, возглавлявший конвой.

Один из черных кивнул и принялся открывать огромным ключом замок, запиравший решетчатую дверь. Пока упрямый механизм скрежетал и стонал, не желая поддаваться, Петр успел рассмотреть, что закрытых решетками выходов здесь пять, плюс еще лестница наверх, по которой и привели пленников.

Дверь открылась, и разведчиков повели по совершенно темному коридору. Издалека доносилось едва слышное шуршание, и было очень сыро. Влага оседала на лицах противным скользким налетом, и стереть ее не было никакой возможности.

Наконец шедший впереди солдат остановился и поднял фонарь повыше. Тот же сержант, что открывал предыдущую дверь, возник рядом с ним и загрохотал огромным засовом. Массивная стальная дверь со страшным скрипом открылась, и в коридор пахнуло запахом нечистот.

Понукаемые пинками, пленники один за другим проходили в дверь. Когда настала очередь Петра, его ударили столь сильно, что он пробежал несколько шагов и, не устояв на ногах, упал. Как выяснилось, лицом прямо в стену. Перед глазами вспыхнули искры, а лоб, казалось, треснул.

Чертыхнувшись, капитан со стоном повалился на сырой и холодный пол.

Зальцбургерланд, город Зальцбург,

штаб американских войск в Австрии.

25 июля 1945 года, 14:21–14:45

Очереди безжалостно полосовали здание штаба снаружи и изнутри, слышались разрывы гранат, яростные вопли. Ответная стрельба звучала все тише. Генерал Паттон, недавно мнивший себя хозяином северо-западной части Австрии, пребывал в полном расстройстве.

Его неприятности начались с того, что вчера прервалась связь с комендатурами Линца и Вельса. Затем появилась информация о каких-то немецких частях, нападающих на американцев. Как любой здравомыслящий человек, генерал Паттон не поверил в подобную чушь.

И за это поплатился. Когда утром в штабе раздался звонок и взволнованный офицер с военной базы в Бергхейме, северном пригороде Зальцбурга, сообщил о том, что их атакуют, генерал, прошедший высадку в Нормандии, Арденны и Рурскую операцию, растерялся. Пока решал, что делать, связь с базой прервалась, а вскоре отряды эсэсовцев заметили и в самом городе.

Посланные им навстречу части были быстро разбиты.