Капитан Юферев с молчаливой настороженностью смотрел на Брыкина. Тот был сосредоточен, вошел с большим целлофановым мешком, помялся у двери – ничего, дескать, если я с мешком да в кабинет? Капитан в ответ лишь кивнул. Брыкин поставил мешок в угол и, присев к столу, вопросительно посмотрел на Юферева.

– Ну и что? – спросил тот.

– А ничего.

– Совсем ничего?

– Совсем, Саша. Больше двадцати ящиков мусора перелопатили за пять часов. Столько наслушались от жильцов, столько всего насмотрелись в самих ящиках, столько тайных сторон жизни наших граждан открылось...

– Остановись, – хмуро сказал Юферев. – Нашли?

– Нет, Саша, не нашли.

– И штыря тоже нет?

– Нет. Но крови видели... Я за всю жизнь столько не видел. Бинты, тряпки, трусы, рубашки... Все в кровище! Такая криминальная вонь идет из этих ящиков... Дышать нечем.

– Значит, нож он не выбросил, – растерянно проговорил Юферев. – Решил себе оставить.

– Оно и понятно! – оживился Брыкин. – Инструмент, видимо, хороший, надежный, испытанный инструмент... Зачем же выбрасывать? В жизни все пригодится.

– Значит, не выбросил, – повторил Юферев.

– Или не нашли, – утешил капитана Брыкин. – Ведь весь мусор города осмотреть невозможно. Отошли они, к примеру, метров на триста, на километр отъехали на машине и бросили с моста в речку... В канализационный люк, в водосточную решетку... Потомки найдут, подивятся мастерству оружейников в конце двадцатого века, а?

– Да-да, конечно, – рассеянно отвечал Юферев. – Найдут, подивятся. Ну ладно. – Он с силой потер ладонями лицо, покрытое длинными глубокими морщинами. – Ладно... Оботремся, переморгаем.

– Мне не столько обтираться надо после этих мусорных ящиков, сколько отмываться! – рассмеялся Брыкин, и его круглые щечки сделались еще румянее.

– Что там у тебя в мешке-то? – спросил Юферев. – Похвастайся.

– Опять же мусор, – весело ответил Брыкин. – Как ты и велел – собрали все, что можно было ухватить пальцами человеческой руки. На всех этажах. Во всех закоулках. Под всеми батареями! Домоуправление должно нам хорошую премию отвалить за проделанную работу.

– Отвалят, – вздохнул Юферев. – Догонят и еще раз отвалят. – Он вышел из-за стола, постоял над мешком, не зная, с какой стороны к нему подступиться. Потом не торопясь, без всякого интереса заглянул внутрь, беспомощно посмотрел на оперативника.

– Мусор, – сказал тот, разведя руки в стороны. Дескать, чем богаты, тем и рады.

– Вижу, что не золото, – вздохнул Юферев и, перевернув мешок вверх дном, высыпал все его содержимое на пол посреди кабинета. Покатились к стенам пивные пробки, завоняло старыми окурками, разноцветно и шуршаще осыпались бумажки, какие-то комки, смятые пачки сигарет, сверкнули разноцветной пластмассой пустые зажигалки, бесшумно улеглись на пол бритвенные лезвия, несколько шприцов, брошенные захмелевшими наркоманами, сверкнули осколки разбитой бутылки... – Поработали, – пробормотал озадаченно Юферев. – Вижу, что время зря не теряли.

– Говорю же, мы оставили после себя самый чистый подъезд в городе!

Юферев продолжал стоять над кучей мусора, соображая, что с ней делать: тут же выбросить или попытаться разобрать все это бесконечное множество отходов современной жизни.

– Подумать только, – пробормотал он подавленно. – В таком месиве мусора может таиться истина!

– Саша! – потрясенно произнес Брыкин. – Как глубоко и проникновенно ты мыслишь!

– Как могу, так и мыслю. – Юферев присел на корточки. – Располагайся рядом, – сказал он Брыкину. – И начнем.

– Чего начнем-то?

– Перебирать. Бумажку за бумажкой, окурок за окурком.

– Если по мне, Саша, то наши возможные открытия обретут смысл, если мы точно будем знать, где лежал тот или иной окурок, пробка, бумажка, шприц.