– Товарищ комиссар 3 ранга!– секретарь забарабанил в двери с той стороны.– Товарищ Мазо!

Никто не отзывался. Рука начальника управления НКВД по Харьковской области безвольно выпустила из ослабевших пальцев рукоятку именного револьвера.

От хорошего пинка двери разлетелись в разные стороны. Секретарь не спешил. Спешить было уже некуда. Он медленно прошёлся по кабинету, рассматривая бледную кисть, торчащую из-под оборванной шторы, потом двинулся к столу покойного. Брезгливо отодвинул в сторону прощальную записку, забрызганную кровью, и достал те списки , что принёс Мазо последними. Удовлетворенно хмыкнул, пряча лист с фамилией подчёркнутой красным себе в карман, и лишь после этого откинул штору в сторону.

Соломон Савельевич лежал, широко распахнув глаза. Чуть выше уха дымилось аккуратное чёрно-бордовое пулевое отверстие. Рот открыт в немом крике о помощи. Липкие жидкие волосы слиплись от крови.

Секретарь вздохнул и прошёл к телефону. Память услужливо напомнила ему заученный наизусть номер наркомата. Трубку взяли почти мгновенно, словно ждали его звонка.

– Москва? Это Харьков!– сообщил он невидимому абоненту в трубку после того, как его соединили.– Да…Увы, но комиссар третьего ранга НКВД Мазо Соломон Савельевич застрелился! Хорошо…Жду!

По ту сторону телефонной трубки раздались короткие гудки. Невидимый абонент разъединился, удовлетворённый этим коротким сообщением.

– Как жаль, Соломон Савельевич…Как жаль…– с лёгкой усмешкой на губах покачал головой секретарь, поглядывая на труп своего начальника. – Как жаль, что вы так ничего и не поняли, оставшись старым рефлексирующим интеллигентом.

ГЛАВА 1

Я топтался на перроне в ожидании объявленного поезда из Москвы, вот-вот, с минуты на минуту прибывающего на Южный вокзал моего родного Харькова. нервно курил папиросу, постукивая по деревянной лавочке пальцами, дрожа от негодования. И, я вам скажу, было от чего! Мне, молодому и перспективному работнику органов государственной безопасности, поручили встречать со столичного поезда нового начальника областного НКВД, вместо застрелившегося Соломона Савельича Мазо, будто стажера отправили сюда, заниматься какой-то ерундой, вместо того, чтобы ловить преступников, которых в последнее время развелось в Харькове более, чем обычно. Каждый день, читая ежедневную сводку по городу я удивлялся наглости, лихости и размаху бандитизма, охватившего столицу советской Украины.

Вот вчера, например, на улице Калинина в упор расстреляна машина госбанка. Трое офицеров милиции убиты, двое ранены, похищены казённые деньги, а я сижу себе на лавочке, ожидая нового начальника управления. Нет…спору нет! Не организовать встречу постыдно и некрасиво, но все же…Почему я?

Затушил нервно папиросу, выбросив её в стоящую рядом урну. Рядом толкались такие же, как и я встречающие, счастливо переговаривающиеся, перешучивающиеся между собой, но в отличии от них, у меня настроения не было совсем.

– Молодой человек, а московский на какой путь?– поинтересовалась крупная женщина в цветном платке, повязанном под шею, с какой-то объёмной корзинкой в руках.

– Да вот и он!– завидел я чёрный чадящий дым, появившийся из-за поворота, как предвестник чего-то нехорошего. Сердце ёкнуло, словно предупреждая меня об опасности, но я, как последний дурак. проигнорировал это предупреждение, оправил свою новенькую щегольскую форму и шагнул к перрону, наблюдая, как дымящая громадина паровоза медленно вкатывается на станцию, громыхая на стыках всеми своими вагонами, покачивающимися в такт движению поезда. И мгновенно перрон оживился. Встречающие единой волной подались вперёд, словно стремясь опередить остальных, а я остался позади, закинув руки за спину, сделав вид, что меня это совершенно не интересует. Женщина с корзинкой метнулась к одному вагону, потом к другому, громко оповещая, о том что у неё самые горячие пирожки в Харькове, с картошкой, повидлом и ещё чем-то…Я было ринулся пресечь спекуляцию, но потом махнул на это рукой. Встречать, так встречать…А этими, пусть другие занимаются.