Лэйнг, стоя на балконе, принял бокал у Шарлотты; шум вечеринки наверху звенел в чистом воздухе, словно сами небеса проводили звук. Шарлотта показала на осколок на балконе Лэйнга, ускользнувший от щетки.

– На вас напали? Я слышала, как что-то разбилось.

Потом она повернулась к Уайлдеру, который, развалившись по центру дивана, изучал собственные ноги:

– Это те самые, на 31-м этаже.

– Какие «те самые»? – спросил Лэйнг, решив, что речь идет о каких-то конкретных людях, о клике сверхагрессивных киноактеров или налоговых консультантов; а может, о кучке алкоголиков.

Шарлотта уклончиво пожала плечами, словно никаких пояснений не требовалось. В ее мозгу, несомненно, пролегала некая демаркационная линия, и она, как и Лэйнг, оценивала человека по этажу его квартиры.

– Кстати, что мы празднуем? – спросил Лэйнг, когда они вернулись в гостиную.

– А вы не в курсе? – Уайлдер показал на стены и потолок. – Фулл хаус – полный дом. Мы достигли критической массы.

– Ричард хочет сказать, что заселили последнюю квартиру, – объяснила Шарлотта. – А нам обещали дармовую вечеринку, когда продадут тысячную квартиру.

– Интересно, сдержат ли обещание… – Уайлдер явно с предубеждением относился к высотке. – Неуловимый Энтони Ройял должен был предоставить выпивку. Вы, кажется, знакомы с ним, проектировщик нашего висячего рая.

– Мы только играем вместе в сквош, – пожал плечами Лэйнг. Уловив вызов в тоне собеседника, он добавил: – Раз в неделю; я его толком и не знаю.

Уайлдер, наклонившись вперед, уперся подбородком в кулаки. Лэйнг уже давно заметил, что продюсер постоянно себя трогает: поглаживает волосы на крепких икрах, обнюхивает тыльную сторону ладони, покрытую шрамами, – словно только что обнаружил собственное тело.

– Вы удостоены чести с ним общаться. Интересно, почему.

– У него квартира и пентхаус, – сказал Лэйнг. Он познакомился с успешным архитектором, когда тот восстанавливался после небольшой автокатастрофы. Ройял жил «на макушке» здания и вызывал всеобщее любопытство.

– Ройял вселился первым, – сообщил Уайлдер. – Есть в нем что-то мутное. Возможно, даже чувство вины – он болтается наверху, словно ждет, когда его найдут. Я думал, что он съедет еще несколько месяцев назад. У него молодая жена, чего торчать в этой прославленной многоэтажке?

Не успел Лэйнг возразить, как Уайлдер продолжил:

– Я знаю, что у Шарлотты есть сомнения по поводу жизни здесь – беда таких домов в том, что они не приспособлены для детей. Единственное место для игр вдруг оказывается чьей-то стоянкой. Кстати, доктор, я планирую снять документальный фильм о высотках – пристально взглянуть на физическое и психологическое давление в подобных громадных кондоминиумах.

– Ну, материала у вас предостаточно.

– Больше, чем нужно. Интересно, захочет ли Ройял принять участие. Его мнение – как архитектора и первого жильца – будет интересно. И ваше тоже…

Шарлотта внимательно смотрела на Уайлдера, серьезно кивая. Лэйнгу импонировала ее готовность постоять за себя и за маленького сына, ее здравомыслие и благоразумие. Его собственная женитьба на коллеге – специалистке по тропическим болезням – оказалась недолгой и завершилась катастрофой. Он связал себя с честолюбивой женщиной-врачом, для которой его отказ бросить преподавание и отдаться целиком профилактической медицине предоставил бесконечные возможности для ссор и пререканий. Они провели вместе всего полгода; потом она вступила в международную организацию помощи голодающим и на три года уехала. Лэйнг даже не подумал последовать за ней, не пожелал бросать преподавание и сомнительное удовольствие крутиться в среде студентов.