Смотреть все это было невозможно. Но телевизор все равно работал. Какую-то общую информацию можно было получить.

МЧСовцы держали марку. Говорили, по существу, и, похоже, что только они и военные занимались делом. Их штаб стал центром локализации очага болезни, установлены медицинские палатки, постоянное патрулирование периметра города. Уничтожались и захватывались всякие блуждающие зомби.

Один военный медик в интервью сказал, что пока нет даже проблесков на возможность возвращения носителей к нормальному существованию. У некоторых носителей уже начался явный некроз тканей. Но еще в незначительной степени. И в будущем неизвестно, будет ли найдено решение. А пока эти особи, он так сказал, весьма опасны для оставшихся незараженных граждан.

Следом какой-то светила санэпидемиологии сообщил: «На данный момент в воде не обнаружены признаки болезнетворного вируса. Исследования показали, что извлеченный из носителей, он отмирал от нескольких минут, до нескольких часов. И на данный момент, есть предположение, что количество зараженных не увеличится. Опасность только при непосредственном контакте при попадании в организм через раны от ходячего.»

В общем, я понял: не дай себя укусить.

Приподнялся на кресле, чтоб посмотреть на Дэна. Еще не обратился. Хотя… непонятно, если человек лежит на раскладушке и тыкает бесконечно в телефон, может это уже явный признак? Ну, тогда мы все такие. Подойдя к окну, спросил:

– Ну, ты как там, вскормленный в неволе орел молодой?

– Да заколебался. Когда уже выпустите, черствые вы люди?

А! По-человечески заговорил. Может он и не превратится в зомби, но процесс воспитания уже показывал свои плоды.

– Торопиться не будем. Надо быть абсолютно уверенными, что не сожрешь наши мозги.

– Если б они у вас были. – пробурчал Дэн. – Я хавать хочу.

Так, процесс превращения Дэна в нормального человека еще не закончился. Где пожалуйста? Где вот это: « Простите, мой друг, вы не могли бы мне принести еды? Пожалуйста.» Но кормить его все равно надо.

Я зашел в кухню. Там полностью царила Лёля. Она оказалась хозяйственной. Юлька ей помогала, чем могла. Ксю похоже, зависала в спальне.

– Там наш арестант ушицы просит.

– Еще не готово, – серьезно сказала Лёля, что-то помешивая в кастрюле. Запах стоял замечательный. Я и сам понял, что проголодался.

– Слушай, Алекс, – обратилась Юлька, – мы с Лёлей прикинули, запасов хватит максимум на три дня. Нас четверо, а холодильник почти пустой.

– Предлагаешь уменьшить количество едоков? Например, избавиться от Дэна? – пошутил я.

Лёля вдруг замерла. Посмотрела на меня как-то странно. Мне даже стало не по себе. Потом села на табуретку и заплакала.

– Алекс! – укоризненно проговорила Юлька и, придвинувшись ближе, обняла Лёлю. Та еще больше затряслась от плача, уткнувшись в юлькино плечо. Она гладила Лёлю по голове.

– Да я пошутил, – пытался оправдаться. – Лёля, извини.

Действительно, что я такого сказал?

– Да ладно, – шмыгая носом произнесла она. – Всё нормально.

И она опять стала к плите. А Юлька обратилась ко мне:

– Алекс, не до шуток. Надо добывать продукты.

– Предлагаешь заняться мародерством?

– Зачем? Купим.

– Я не уверен, что магазины работают.

– Надо сходить и проверить, – настаивала Юлька.

– Вообще-то зомби людей убивают, – резонно, как мне показалось, заметил я. – Может ну ее нафиг? Дня через три город уже очистят от этих носителей. Предлагаю сидеть в квартире и ждать хороших новостей.

– Так, Агроном! Ты – трус, – разочарованно сказала Юлька. – Если боишься, я пойду сама.

– Давай сначала просто по подъезду пройдемся, – без особого энтузиазма предложил я. Ее слова задели меня за живое. Если бы это сказала Ксю, то мне было бы плевать. Она всегда всякую уничижительную чушь говорит. Но Юлька… это другое. – Посмотрим, что да как. А там уже решим.