– На любителя.

Он нахмурился:

– Я про мать спрашиваю. При чем тут Мерл – девушка как девушка, довольно недалекая.

– Вы на редкость наблюдательны.

Он так удивился, что чуть не забыл стряхнуть ногтем пепел. Но не настолько, чтобы попасть в пепельницу.

– Так что мать? – терпеливо спросил он.

– Отличная старая полковая лошадь. Сердце из чистого золота, вот только до него не докопаться.

– Но зачем ей искать Линду? Не могу понять. Да еще нанимать детектива. Мать ненавидит тратить деньги. Это у нее в крови. Зачем ей понадобилась Линда?

– Понятия не имею. А с чего вы взяли?

– Я вас так понял. И Мерл…

– Мерл – фантазерка. Это ей померещилось. Черт побери, она сморкается в мужской носовой платок. Уж не в ваш ли?

Он покраснел:

– Глупости. Послушайте, Марлоу, пожалуйста, не упрямьтесь, расскажите, как обстоит дело. Много я вам дать, к сожалению, не могу, но пару сотен…

– Не злите меня. И вообще, я не имею права говорить с вами. Приказ.

– Но почему же?

– Не задавайте вопросов, на которые у меня нет ответов. И не задавайте вопросов, на которые у меня есть ответы. Я все равно ничего не скажу. Вы что, с луны свалились? Неужели вы думаете, что человек моей профессии станет говорить о своей работе с первым встречным?

– Если человек вашей профессии, – злобно сказал он, – отказывается от двухсот долларов, значит творится что-то неладное.

Я и это пропустил мимо ушей. Взял из пепельницы толстую красную спичку и подвес к глазам. Тонкие желтые грани, белая этикетка с надписью: «Розмонт. X. Ричардс З…» – остальное обгорело. Я переломил спичку пополам, соединил концы и швырнул ее в мусорную корзину.

– Я люблю свою жену, – неожиданно сказал он, обнажив белые крепкие зубы. – Звучит пошло, но это так.

– Они жили счастливо и умерли в один день.

– А вот она меня не любит, – процедил он сквозь зубы. – И неудивительно. В последнее время мы не ладили. Она привыкла к веселой жизни. А у нас… у нас ей было скучно. Мы не ссорились. Линда умеет держать себя в руках. Но от такого мужа, как я, радости мало.

– Не скромничайте.

Его глаза заблестели, но он сдержался.

– Я нехорош собой. Немолод. Послушайте, Марлоу, вы как будто человек приличный. Я знаю, мать не станет просто так выбрасывать на ветер двести пятьдесят долларов. Может, дело не в Линде. Может, тут что-то еще. Может… – Он запнулся, а потом, смотря мне прямо в глаза, медленно произнес: – Может быть, дело в Морни.

– Очень может быть, – оживился я.

Он поднял перчатки, ударил ими по столу и положил их опять.

– Тут я действительно свалял дурака, – сказал он. – Но я не мог предположить, что она узнает об этом. Очевидно, Морни звонил ей. А ведь обещал не говорить.

Все ясно.

– И сколько же вы ему должны? – спросил я.

Ясно, да не совсем. Он опять заподозрил что-то неладное.

– Возможно, он звонил и все ей рассказал. Он – ей, а она – вам, – неуверенно произнес он.

– Тогда, может быть, дело не в Морни. – Мне вдруг очень захотелось выпить. – Мало ли. Но если все-таки дело в Морни, сколько вы ему должны?

– Двенадцать тысяч, – ответил он, опустив глаза и покраснев.

– Угрожает?

Он кивнул.

– Скажите ему, чтобы шел лесом, – сказал я. – Что он собой представляет? Опасен?

Он опять поднял голову. И с решительным видом сказал:

– Думаю, да. Все они одинаковы. В свое время играл злодеев в кино. Смазливый. Из породы соблазнителей. Но не подумайте ничего такого. Просто Линда работала у него в клубе, как работают официанты или оркестр. Если вы ищете Линду, найти ее будет непросто.

Я вежливо хмыкнул:

– Можно узнать почему? Надеюсь, ее не закопали в саду?

Мердок вскочил, его бесцветные глаза вспыхнули гневом. Облокотившись на стол, он довольно плавно взмахнул правой рукой и извлек небольшой автоматический пистолет двадцать пятого калибра с рукояткой из орехового дерева. Родной брат того, который я обнаружил в столе у Мерл. Его дуло грозно уставилось на меня. Я не пошевелился.