Мурашко протянул руку. Пальцы его дрожали. Наверное, с похмелья. И тогда Лайза сделала то самое, что все мы иногда делаем непонятно почему, хотя какая-то часть души точно знает, что иначе нельзя. Она согласилась.

Посчитав, что теперь имеет полное право расслабиться, Лайза достала из тайничка сумочки заветный косячок и прямо при всех закурила.

– А вот это вы сделали последний раз, – сказал полковник ФСБ, сразу унюхавший специфический дым, – во всяком случае, до тех пор, пока сотрудничаете с нами.

Он встал и вырвал самокрутку из рук Лизы.

– Какого черта! – взвилась на дыбы полуроссийская гражданка. – У меня привязанность! Меня без этого депрессняк давит…

– Перестаньте маяться дурью. Никакая у вас не привязанность. Мы ведь знаем.

Мурашко сунул косячок себе в рот и сделал несколько мощных затяжек. Потом закатил глаза.

– Ох! Едрит твое масло, забористая Марья. До жопы пробирает… – удовлетворено сказал он.

– В этой траве слишком высокое содержание ТГК, – сказала Лиза и пояснила, – тетрагидроканнабиола – одного из основных алкалоидов конопли. Первый раз, когда я попробовала, вообще блевала.

– Кто вас приучил к этой гадости?

Лиза махнула рукой:

– Так, одна деваханическая подруга…

– Деваха?..

– Ага, Девакан. Это место такое, где встречаются все хорошие люди после смерти.

– На кладбище, что ли? – усмехнулся Мурашко.

Лиза видела, что под прикрытием циничной материалистической усмешкой в глазах полковника все же робко пробивается трансцендентальное любопытство. И потому она пояснила:

– В переводе с санскрита «Девакан» – место богов. Небесная сфера, в которую переходят человеческие существа, сбросив свои физические и астральные тела, мир блаженства и единения душ.

– Настоящее единение душ бывает только в наших рядах, – сказал полковник ФСБ.

– Каждому по вере его, – зловеще заключила Лиза и вернулась в деловое русло:

– Ну, так покажите мне клиента?

Мурашко безжалостно придушил недокуренный бычок в пепельнице и раскрыл загодя приготовленную газету. Из нее выпала фотография. Протянул её Лизе. На фотографии был изображен человек – абсолютно голый, с калькулятором в руке. Лиза пригляделась и узнала.

– Так это же…

– Тс-с-с, – приложил палец к губам Мурашко и отдал приказание: – Никаких имен вслух не произносить. Для вас он просто – объект «Х». Понятно?

– Так точно, товарищ полковник! – по-военному ответила Лиза. Но не удержалась от штатской привычки, добавила:

– Ну и заданьеце. Ничуть не легче, чем соблазнить Тони Блэра.

– Хуже, Петька, хуже, как говорил Василий Иванович. – Мурашко почесал затылок чапаевским жестом. – Тони-то Блэр доверчивый простак, до женщин падок, как и его бывший друг Билл. А этот, – Мурашко кивнул кубической головой в сторону фото, – осторожный и подозрительный лис, себе на уме. К нему на хромой кобыле не подъедешь.

– Так куда же мне, с моей суконной, русско-казахской физиономией? – посетовала Лиза.

– Физиономия у вас – что надо, – похвалил и обнадежил девушку полковник, который знал толк в девушках-агентах и просто девушках. – Восточную экзотику он любит. На этом и строится весь расчет. Я прав, Луис, а?

Мурашко повысил голос, повернувшись к своему молчаливому товарищу, про которого Лиза время от времени забывала.

– Компрендо* [*в натуре (исп.)], – ответил Луис. – Клянусь вечными льдами Йошкар-Олы, в которых замерз мой отец.

– Итак, – в который уже раз резюмировал полковник, – Вам предстоит совершить, так сказать, vouage… где вас ждет little sexual affair – маленькое сексуальное приключение.

– Ну и когда состоится операция, – спросила Лиза, переходя на профессиональный жаргон агентш.