Пытаясь найти в толпе свою жену и дочь, Дон повстречал множества гостей, с которыми непременно поговорит позже. Леруа взял под руку жену, замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Дамы не могли не заметить этого и поддержали его темп, полагая, что знают причину их остановки.

– Герцог, – они медленно, словно выжидая ястреба, способного разорвать их на куски, почти синхронно поклонились ему. –      Приятно видеть Вас снова, это моя дочь и жена, – представился Дон.

Мужчина средних лет косо взглянул на их семейство, не двигая ни единым мускулом своего тела, которое, видимо, было занято двумя очаровательными дамами, обрамляющими его с двух сторон. Он смотрел ровно минуту, и в его глазах Мэриан прочла все, что было нужно. Будучи дамой не особо покладистой, она не упустила возможности ответить Герцогу той же монетой. И стоило видеть его реакцию, которая явно не сулила ничего хорошего их семье.

Спустя несколько секунд после осознание своего очередного неконтролируемого желания уличить господ из высшего общества в не таких уж и высоких моралях, она догадалась, что должна внести свою лепту в и без того нескладный разговор.

– Спасибо за приглашение, Герцог Луи Франсуа Арман де Виньеро дю Плесси, приятно видеть здесь купцов, и даже пролетариат, это значимый день для …

Пламенного приветствия Мадемуазель не удосужилась, Герцог лишь махнул рукой, не желая даже повернуться к собеседнице. Мэриан Леруа слишком хорошо знала себе цену, чтобы продолжать данный диалог, если его можно было так назвать. Но просьба родителей плотно засела у нее в голове. Сглотнув соскальзывающую по горлу ядовитую слюну, она медленно поклонилась, ни столь низко, чтобы выказать свое почтение, но и ни столь небрежно, чтобы ее наигранность просачивалась с полувзгляда.

Несмотря на жгучее желание покинуть это гнилое место, Мэриан почтила своей компанией родителей. Она прошлась с отцом до купцов, они яро обсуждали свои дела, которые, как мы все знаем, имеют свойство меняться. Дискуссия была в самом разгаре, когда они подошли к ним.

– Месье и Мадам Леруа, давно не видели вас в наших рядах, простите за наш спор, – в одночасье раздался хохот на весь зал, в котором Леруа явно были ни к месту.

– Нет – нет, что Вы, для меня большая честь в очередной раз вознести Его Величество, – ответил Мсье Леруа.

– Вы слышали? – начал Барон де Фраузе. – Отцу Жан-Луи Ле Лугра не удалось сохранить контроль над колониями в Великобритании.

– И теперь Хартфорд отправляет нам своих поселенцев, прекратив торговые поставки, – дополнил граф Мюрле.

– Технически, микмаки^>5 сбежали оттуда в наши колонии на британских островах, – и пока Фраузе смаковал своей видимо только купленной сигарой, Мсье Мюрле решил продолжить за него.

– И теперь Иль-Сен-Жан и Иль-Рояль атакованы беженцами.

– То есть, по-вашему, апатриды^>6 не имеют право на хлеб и кров? – дерзко возразила Мадемуазель Леруа.

– Сбавьте тон, юная леди, – удивленный выступлением особы, Барон поперхнулся и отодвинул сигару.

– Фривольность не делает Вас краше, совсем наоборот, – отпарировал Фраузе.

– Я прошу прощение за поведение моей дочери, она…

Не дав закончить Мсье Леруа свою пламенную речь, Барон поднял руку, в знак примирения, но все же обратился к Мэриан.

– Такие разговоры могут привести к эскалации, Мадемуазель, – насмешливо напомнил он.

Недолго мешкая под суровым взглядом матери, Мэриан вновь принялась исправлять положение, уже второй раз за этот вечер.

– Прошу меня простить за вольности, которые я себе позволила, и за покой, который успела нарушить, – слегка, склонив голову ответила Мэриан, даже не взглянув на господ.