Женщина вытащила деревянную доску, положила на нее хлеб и попыталась его порезать. Руки тряслись из-за чего куски получались разной формы. Кое как она нарезала хлеб и преступила к колбасе. Лене пришлось взять нож поострее. Она приложила лезвие к палке колбасы и надавила на нож вкладывая как можно больше силы.

В какой-то момент она почувствовала приятную теплоту. Ее палец кровоточил от случайного пореза. Елена открыла кран и подставила большой палец под прохладную воду. Она не чувствовала физической боли, напротив ее грел порез, помогал отвлечься от посторонних мыслей.

Когда палец перестал кровоточить мысли снова заполнили ее голову. Елена решила бороться с ними методом, который только что открыла. Женщина вошла в ванную комнату, разделась, вытащила из ящичка бритвенное лезвие и села на пол душевой кабинки.

Вода полилась из крана обдавая тело Лены кипятком. Женщина отрегулировала температуры воды, прижала к себе колени и зажала лезвие между большим и указательным пальцем. Елена не знала, поможет ли ей это, но желание сделать себе больно не покидало ее мыслей.

Лена дотронулась лезвием до своей кожи на правом бедре. Немного надавила и сделала небольшой надрез. Боль пронзила тело, а теплота внутри заставляла женщину не думать вовсе. Ее мысли испарились, будто утренняя роса. Она сделала еще один порез, на этот раз глубже и длиннее. Кровь стекала по бедру падая каплями на пол душевой кабины и пропадая в сливе.

Только Елена попыталась сделать третий порез, как услышала шум в коридоре.

– Дорогая, я дома, – проговорил Ростик.

Женщина поднялась в полный рост, отложила лезвие и сказала, слегка повысив голос:

– Я в душе, сейчас выйду.

– Давай быстрее, мне нужно поговорит с тобой, – сказал Громов.

Елена ничего не ответила, она выключила воду, вытерлась и заклеила порезы пластырем, который лежал в ящичке под зеркалом. Накинув на себя халат, женщина открыла дверь.

Ростик стоял на кухне и не мог отвести взгляда от окровавленной доски, на которой лежала криво порезанная колбаса.

– Что произошло? – задал вопрос Громов.

– Все хорошо, просто порезалась, – ответила Елена и показала большой палец.

– Заклей пластырем, – сказал Ростик.

– Не нужно, так заживет, – проговорила женщина и села на табуретку. – О чем ты хотел поговорить?

– Каменев хочет с тобой пообщаться, – прямо сказал Громов.

– Когда?

– Как можно раньше.

– Если хочешь, я могу сегодня к нему съездить.

– Нет, ты пока сидишь дома.

– Почему?

Ростик подошел к Лене, сел рядом на соседнюю табуретку и обнял ее. Слезы снова полились из ее глаз. Как же она ненавидела плакать, но такие эмоции сложно сдержать.

– Витя думает, что мне кто-то мстит. За тобой могут прийти, а я не хочу и тебя потерять, – Ростик поцеловал жену и посмотрел в ее влажные глаза. – Прости меня, что я не смог уберечь Риту.

– Ты в этом не виноват, – тихо произнесла Лена.

– Виноват, – твердо сказал Громов.

Елена поцеловала мужа в лоб и прижала его голову к своей груди.

– В этом виноват только один человек – ее убийца. Ты бы не смог помочь Рите, любимый.

– Все из-за меня, – причитал Ростик.

– Пожалуйста, дорогой, не нужно так говорить, – пыталась успокоить его Лена. – Я тебя очень сильно люблю. Мы справимся, я в это верю, нам просто нужно время чтобы принять смерть Риты.

– Я не могу…

– Что не можешь?

– Принять это…

– Я тоже, – проговорила Лена и поцеловала Ростика в темечко. – но мы должны.

Громов поднял голову и проговорил:

– За тобой будут приставлены оперативники, без их ведома и сопровождения ты не сможешь выходить из квартиры, – голос Ростика стал грубее.

Он поднялся, вытер тельной стороной ладони намокшие глаза и продолжил: