Ладони сами сжались в кулаки при воспоминании о том, как Эвита была против этой конструкции, и как отец защищал право Ареты хозяйничать в их доме, а мачеха в это время с самой дружелюбной улыбкой уверяла скандалившую десятилетнюю девчонку в том, что фонтан не испортит вида, а только украсит поляну.

Тогда никому не было дело, что эта холодная мраморная бандура испортит теплые воспоминания Эвиты, самое драгоценное, что осталось от мамы!

Резко отвернувшись от окна, девушка шагнула в глубину просторной комнаты. Ее щеки пылали огнем злости и обиды. Пройдясь несколько раз от двери до окна и обратно, раздосадованная некстати нахлынувшими воспоминаниями, Эва остановилась у большого зеркала в резной золоченой раме.

– Улыбаться… Улыбаться… Я буду улыбаться, – приказала она своему отражению и погрозила указательным пальцем.

Успокоившись и приведя себя в порядок, Эва с трудом изобразила улыбку и спустилась вниз.

Столовая утопала в ароматах свежеиспеченного хлеба. Вокруг стола, застеленного белоснежной скатертью, суетились горничная и кельнер, Аретаон сама поправляла расставленные тарелки из лучшего сервиза, что был в доме, начищенные до блеска бокалы так и играли солнечным светом, заполнявшим помещение через огромные окна. Общая атмосфера суеты и волнения лишний раз показали Эвите, насколько важен для мачехи этот гость.

– Эвка, ты очаровательна, – влетел в столовую Вэл, – мамочка, и ты тоже, – мальчишка тут же потянулся к хлебу, стоящему на середине стола.

– Велес, твои манеры! – ужаснулась Арета, ловко подхватывая задетый сыном бокал.

Так и не дотянувшись до заветной корзинки, Вэл улыбнулся и шутливо изобразил поклон:

– Добрый день, дамы, вы сегодня прекрасно выглядите!

Аретаон удовлетворенно кивнула и, закусив нижнюю губу, поглядела на Эвиту, прислонившуюся к дверному косяку.

– Я улыбаюсь, – буркнула та и, демонстративно обнажив ровные зубы, отвернулась к окну.

Сквозь тонкий обволакивающий тюль Эва увидела идущего к дому мужчину. Спускавшийся до колен белый хитон с золотым орнаментом по краю не скрывал жилистых ног, а скрепленная увесистой бляхой хламида подчеркивала внушительную ширину плеч.

– Важный гость прибыл! – хмыкнула Эвита.

Аретаон моментально подобралась, нервно пригладила собранные в низкий хвост волосы, порывисто расправила складки длинной коралловой туники и умоляюще посмотрела на падчерицу.

– Я улыбаюсь! – холодно повторила Эва и, поймав на себе недовольный взгляд брата, шумно выдохнула и постаралась изобразить искреннюю радость.

– Дорогие, это лорд Видар де Татенен, член правления империи Света, – с придыханием представила Аретаон гостя, как только он передал свой плащ горничной.

Видар широко улыбнулся, поцеловав руку сначала Арете, а потом и Эвите. Переминающийся с ноги на ногу Велес удостоился рукопожатия.

Когда все расположились за столом, Аретаон завела светскую беседу, которую Эве совершенно не хотелось поддерживать. Девушка, как и обещала, улыбалась и внимательно рассматривала уже немолодого мужчину со светло-русыми волосами и зелеными глазами. «Вроде ничего такой, ведет себя приветливо», – подытожила Эвита первые впечатления. Мысленно она сравнивала его с папой, хотя и понимала, что это неправильно. Да и Вэл, в сущности, прав, уже прошло пять лет с момента гибели отца, и Арета все-таки имеет право еще раз устроить свою жизнь. Тем более она это делает не за спиной, а пытается получить одобрение даже у приемной дочери.

– Эвита, – обеспокоенный голос мачехи выдернул девушку из раздумий, – милорд де Татенен спрашивает, какой тебе достался объект для выпускной работы.