А меня и осенило, смутные ощущения прояснились: мой друг Бэн – флюктуация! Я даже вспомнил литературную историю – у Стругацких в «Стажерах» Жилин рассказывает о человеке-флюктуации, монетка у него орлом 96 раз из 100 падает, метеориты в него летят с дивной избирательностью, и так далее. Вот Юра и был такой флюктуацией, дрожжами, на которых заквашивались и бродили всякие занимательные истории – с хорошими, слава Богу, финалами.
…
Служба нас вскоре развела по разным кораблям, но встречались мы часто, да и общие знакомые держали меня в курсе событий, с ним происходящих: все подтверждало мой вывод – Юра постоянно находился в эпицентре самых невероятных историй, выходя из них «изрядно ощипанным, но непобежденным». Свое наблюдение я держал при себе – Бэн и так был притчей во языцех среди командного звена 2 дивизии, так и не стал он командиром, и степеней не достиг, уволившись в запас посреди замятни 90-х годов.
Добрый и отзывчивый, хранящий дружбу и верящий в нее, он нашел свое место на гражданке, продолжает в меру сил помогать своим друзьям – которых у него тьма.
Очень рад, что я до сих пор среди них.
Братья
Вспомнилось вот.
Служили у нас на скр-16 два родных брата – таджика. Старший закончил какой-то тамошний политехнический институт с военной кафедрой, а тут младший дорос до призывного возраста. Оказавшись неспособным взять с налету крепость высшего образования, он засел в круговую оборону, отбиваясь от посланцев военкомата. Но не тут-то было – комиссия в лице председателя уличного комитета, участкового и военкоматовского прапорщика вручила ему повестку.
На призывной пункт вместе с ним пришел старший брат и объяснил, что его тоже надо призвать, иначе младший никуда не поедет. Увещевания-объяснения ни к чему не привели – братья уперлись, демонстрируя решимость подраться. Военкоматские с трудом нашли личное дело старшего, оно оказалось среди дел офицеров запаса – о, ужас! – призвать его на срочную было невозможно…
Долго объясняли им, что не получится, отпустили домой, потом к ним приехал военком какой-то местный, джезказганский или сары-тюбенский… Все впустую – или вместе, или никак.
Средняя Азия, Гдлян-Иванов, беззаконие… – призвали обоих и отправили в учебку механическую. Пришли они к нам корабль электриками, потом механик подразобрался, что к чему, и прогнал старшего через школу старшин – назначил его командиром отделения слаботочников. Младшего несостоявшийся офицер пинал за бестолковость нещадно, так, что тот сам запросился в старшинскую школу – передохнуть.
Так, через год после начала их службы у нас на корабле было два брата-электрика, один командовал сильноточниками, другой слаботочниками. Старший довольно быстро облысел – дочиста, ни единого волоска, прозвали его Лампочка. Младшего же за характерное произношение названия элемента корабельного светильника брызгозащищенного окрестили Пляфоном…
Спали они рядом, ели вместе, на любую работу их нужно было назначать вдвоем – все равно через какое-то время братья оказывались вместе. Так же сплоченно они противостояли попыткам годков обучить их уму-разуму. И вот это защитное поле, которым старший брат накрыл младшего, чувствовалось постоянно, даешь команду младшему – а старший рядом, прислушивается…
Отслужили они хорошо, привыкнуть к качке так и не смогли, но с вахт не бегали и блевотину за собой убирали сами. Уволились в один день, старший – главным старшиной, младший – старшиной первой статьи.
Такие дела.
Гришка
Начинал службу я на скр-16 в губе Ара. Меня, с красным дипломом закончившего училище, мое распределение чрезвычайно удручало – в ночь выпуска вмешались таинственные силы из Главного штаба ВМФ, заменившие будущее место службы с АПЛ в Западной Лице на этот «танк».