Капитан молчал. Затем нерешительно улыбнулся.

– Говорите! – подбодрил Кольцов.

– Извините, господин президент… Кажется, я знаю такого человека.

– Ваш родственник?

– Никак нет.

– Друг?

– Мы с ним всего одну ночь разговаривали. В поезде вместе ехали. Я тогда был следователем военной прокуратуры. Вот и заговорили о преступности… Кстати, что с преступностью нужно не бороться, а воевать, я от него услышал.

– Молодой? Энергичный?

– Лет пятидесяти. А насчёт энергии… Мне-то ночь не поспать – раз плюнуть. А он тоже ни разу не зевнул.

– Не пьёт?

Капитан пожал плечами.

– При мне склонности не проявил. И запаха не было. Ни свежего, ни застарелого.

– Найти сможете?

– Смогу, – улыбнулся капитан. – Мы так друг другу понравились, что обменялись адресами. Я думал, что это я такой, слишком злой на уголовников. Нас же, молодых, всегда честят максималистами. А он тоже так смотрит.

Вошёл министр.

– Разговариваете?.. Господин президент, вам капитан Артемьев ещё нужен?

– Больше нет, – улыбаясь, сказал президент. – Все свободны.

Но при этом так взглянул на молодого человека, что тот понял: разговор получит продолжение.

В кабинете президент подошёл к окну. Он не жалел, что позволил себе так откровенно разговориться с незнакомым капитаном. Всю жизнь хорошо чувствовал людей. Интуиция не подводила. И тот, неизвестный, пятидесятилетний, его заинтересовал. Во всяком случае, стоило пожертвовать несколько минут на разговор с ним.

Президент взглянул на стенные часы, сел за стол и раскрыл бювар с документами…

В машине генерал-полковник спросил капитана:

– Ну, Артемьев, как тебе наш президент?

– Нормально…

– О чём без меня секретничали?

– За жизнь… Холост или женат, какой оклад, не обижает ли начальство…

– И как начальство, не обижает?

– Нет, товарищ генерал. Хорошо относится. Спасибо.

– Ну, то-то…

Президент смотрел в окно. Сменить бы министра… Но жаль гнать такого сильного, грамотного администратора. Хотя и с валидолом в кармане. Он думает, что об этом никто не знает. Но дело ведь тоже нужно делать!

В безоблачном небе изогнулся дугой след самолёта. Истребитель… Президенту вспомнилась лётная юность. Вспомнился и тот, всего двухлетней давности, полёт на «МиГе».

В программе поездки было посещение одной из лучших воинских частей округа. Командир авиачасти полковник Мартынов – высокий, худой, стремительный – называл своих подчинённых не иначе, как асами. Президенту нравился и Мартынов, и его лётчики, и обращение «товарищ президент». Слово «товарищ» сохранилось в армии, и нет тут ничего коммунистического, одно лишь боевое товарищество.

Пели турбины. Истребители, розовые от раннего солнышка, высокими двойными хвостами напоминая парусники, неспешно, горделиво выруливали. Отсверкивали стёклами кабин. Проносились по полосе и срывались в небо. Убрав шасси, бросались в кружение трёхмерного танца… Асы крутили над аэродромом одиночный и групповой пилотаж, вели показательные воздушные бои. Но было в программе и нечто необычное.

Мартынов приказал майору Зарубину:

– Дадите товарищу президенту провозной на спарке «МиГ-29». Выполните комплекс сложного пилотажа.

– Можно и с элементами высшего… – вставил президент.

Конечно, всё было согласовано заранее, и лётчик назначен и оттренирован, и – на всякий случай – дублёр. Но окончательное «добро» прозвучало только сейчас, когда Кольцов вполголоса сказал командиру части: «Можно». И, конечно, в свите нашлись те, кто возражал. Ничего, возражающие всегда найдутся…

Одеваясь под наблюдением инструктора к полёту, Кольцов уловил чутким ухом негромкие голоса:

– Учти, он сто лет не летал. Так что ты полегче. Пилотируй уважительно. Никаких предельных режимов!