Курганов прижался ко мне влажным телом, а я ощутила дрожь в его расслабляющихся мышцах и вновь впилась жадно в губы, коснувшись их языком. Долгий поцелуй. Дыхание Руслана снова стало ускоряться, выдавая нарастающее возбуждение. Поднявшись неожиданно с моего влажного тела, он сел на диван, откинувшись на спинку, и, потянув меня за руку, усадил на свои бедра. Его горячие влажные губы касались груди, а я, закрывая глаза от блаженства, мечтала о продолжении этого безумия.

Продолжение было таким сладким и длительным, унося меня далеко и куда-то высоко. Туда, где не существовала обыденная реальность, где не существовало ничего, кроме инстинктов и страсти. Мои неспешные движения вызывали бесконечные стоны удовольствия, вырывающиеся из его груди с каждым выдохом. Вновь прижавшись дрожащим телом к нему, я опустила голову на широкое объемное плечо и закрыла глаза, чувствуя, как быстро бьется его сердце в груди. Ладони Руслана скользили по моей спине, погружая сознание в покой и умиротворение. Стоящая рядом жестокая бескомпромиссная месть довольно улыбалась, фиксируя неоспоримые факты измены в книге грехов и пороков.

Домой я вернулась лишь утром. Купе замерло у дома, я сжала дрожащие руки на рулевом колесе, опустив на них голову. В висках пульсировало, а я машинально считала каждый неспешный удар сердца. Мерзость, забравшаяся в душу, что-то переставляла там, меняя постоянно местами и, периодически охая и вздыхая, снова начинала передвигать какой-то груз, обустраиваясь. Подняв голову, я выбралась из салона авто и, пикнув сигнализацией, направилась в подъезд.

Двери лифта тихо открылись. Я не спеша вышла из кабины, осмотрев входную дверь убежища ячейки общества и оказавшись в темной прихожей, замерла, слушая беззвучие, способное подарить покой. Тишина дарила надежду на то, что мужа нет дома. Скинув куртку и ботинки, я поправила платье, мельком взглянув на зеркальное отражение своего бледного уставшего лица. Оно походило на лица тех, кого принято было держать в застенках желтых домов.

Войдя на кухню, я замерла на месте, уставившись на роскошный букет крупных лилий, лежащий на барной стойке. Спина прижалась к стене, а затем тело скользнуло вниз, лишившись устойчивости. Обхватив колени руками, я уткнулась в них лицом и заплакала. Боль с силой сжимала сердце, которое и так с трудом сокращалось в груди. Оно из последних сил пыталось сохранить мою жизнь, разгоняя по артериям кровь, насыщенную кислородом. Тело содрогнулось, а я зарыдала громко от отчаяния.

– Даша, ты что? – послышался справа взволнованный голос мужа.

Подняв голову, я посмотрела на Макара сквозь слезы. Он присел на корточки у моего содрогающегося от рыданий тела и коснулся рукой спины.

– Прости меня, – шепнул он, рассматривая мокрое лицо.

Макар опустился на колени и потянул тело на себя. Повиснув на его шее, я снова всхлипнула, вцепившись пальцами в его черную футболку. Он гладил спину, прижимая меня все крепче к груди и пытаясь успокоить.

– Прости меня, – шепнула я в ответ, уткнувшись в его шею. – Прости…

Мы слишком долго сидели на полу, прижимаясь друг к другу. Мои слезы давно высохли на лице, а тело стало слабым и невесомым.

– Пойдем, – неожиданно сказал Макар, поднимаясь с пола.

Он помог мне встать на ноги и повел в спальню. Уложив обессиленное тело на кровать, муж заботливо накрыл его мягким пушистым пледом и присел на самый край матраса.

– Поспи, – убрав волосы с лица, сказал Макар негромко.

– Что теперь будет? – спросила я, гладя на него.

– Все будет хорошо, – аккуратно касаясь моей щеки, ответил он и поднялся с кровати.