Но вместо наказания любимый лишь крепче стискивает меня, лишь надёжнее прячет в кольце рук.

– Прости, – шепчу, сглатывая слёзы. – Больше никогда так не буду делать. Буду тебя слушаться.

В этот раз он целует меня нежно, как всегда, берёт за руку и ведёт к столу, где они с ребятами обычно проводят летучки.

Следом за нами топает и Темников. Во время нашего разговора он стоял, прислонившись затылком к стене, прикрыв глаза и сложив руки на груди.

Наши отношения его не касаются. Приятно иметь дело с тактичным человеком.

Вадим, как гостеприимный хозяин, делает нам напитки – мне чай с ромашкой, Темникову и себе – крепкий кофе.

Отпив пару глотков, Глеб ставит кружку на стол и говорит:

– Что собираешься делать дальше, мелкий?

Вадима передёргивает от такого обращения, но, видимо, старшему брату можно. Смотрю на них, пытаюсь понять, какая между ними разница – наверное, около десяти лет. Вадим выглядит таким молодым сильным волком, а Глеб – матёрым стрелянным волчарой, вожаком, главным.

Вадим садится рядом со мной, кладёт руку на спинку стула, на котором я сижу, словно обнимает, очерчивает территорию, и уверенно произносит:

– Уехать хочу. За границу. Через две недели меня ждут в тамошней IT-компании. Нику с собой возьму, там поженимся.

– Хороший план, отличный просто, но есть одно «но» – мой босс.

Мы все переглядываемся и тяжело вздыхаем.

А Темников продолжает:

– Три дня назад он попросил меня собрать информацию об одной рыжей девушке, которую случайно увидел из окна машины.

– Лихо! – тянет Вадим, собственнически прижимая меня к себе. – Прямо пришёл, увидел, захотел.

– Так и есть. И Ресовский не тот человек, который легко отказывается от своих желаний. Тем более что он уже договорился с родителями Ники и собирается жениться на ней.

Ладонь Вадима на моей талии сжимается сильнее: моё! не дам! ррр!

– И что ты предлагаешь мне, Глеб? Отступиться?

– Ни в коем случае, – серьёзно отвечает тот, – иначе перестану считать тебя своим братом. Мы своих женщин не отдаём, а сражаемся за них до последней капли крови.

И я с ужасом вижу, как в любимых голубых глазах загорается холодная решимость. Он готов – именно так, до последней капли…

Нет! Не надо, любимый, прошу!

Накрываю своей ладонью его ладонь, прижимаюсь к плечу.

Мне страшно, за него страшно.

Он у меня слишком хороший, слишком порядочный, чтобы ввязываться в грязные игры Ресовского.

– Прости, Вадька, – неожиданно тихо и грустно произносит Глеб, – когда Ресовский дал задание найти рыжую девчонку, я не знал, что речь идёт о твоей девушке.

– А если бы знал? – в лоб спрашивает Вадим.

– Если бы знал – придумал бы что-нибудь.

– А теперь, когда знаешь?

– Теперь всё намного сложнее, мелкий. Я предателем никогда не был и начинать не собирался. Более того, крыс всяких и сам не жаловал, ты же знаешь. А тут какой шаг не сделай – всё предательство: либо босса, либо брата. Могу одно сказать – пока стоит играть по правилам Ресовского. Чтобы он ничего не заподозрил. Готовиться к свадьбе. Мне же надо всё взвесить. У меня Алёнка беременна. И любой мой неверный поступок срикошетит по ней.

Вадим понимающе кивает.

И пока что мы решаем придерживаться такой линии…

***

Алёна Темникова оказывается очень пунктуальной и подъезжает к нашему дому, едва успеваем закончить завтрак.

В Академию сегодня идти не надо – там какая-то проверка (не иначе, Машкин отец постарался), поэтому я могу спокойно пообщаться с Алёной. Она сразу же располагает меня к себе тем, что, только появившись в гостиной, вежливо, но очень строго просит Элину Сергеевну оставить нас наедине.

Мать фыркает, но перечить не смеет: Алёна – личный референт Ресовского, и ссориться с ней было бы глупо.