Мелисент любила своего младшего брата и не считала неправильным, что он станет наследником всего имущества отца – а ей останется только скромное приданое. Вообще-то, она всерьез задумывалась о том, чтобы постричься в монахини и вовсе не претендовать на наследство. Мелисент имела склонность к алтарям, мощам и свечам, но у нее достало здравого смысла понять, что это не ее призвание. Ей не хватало непреодолимой тяги к святости.

Так, например, на нее подействовал восхищенный и изумленный взгляд молодого пленного валлийца. Почувствовав на себе этот взгляд, она остановилась под сводами арки, ее поразили не его красота и молодость, а прикованный к ней зачарованный взор его темных глаз.

Она всегда со страхом думала о валлийцах, считая их неотесанными дикарями. А тут вдруг перед ней предстал нарядный и привлекательный юноша, глаза которого заблестели, а щеки запылали, когда их взгляды встретились. С тех пор Мелисент много думала о нем. Она расспрашивала о пленнике, стараясь не выдать, насколько он ее заинтересовал. И вот в тот самый день, когда брат Кадфаэль отправился на поиски Овейна Гуинеддского, Мелисент из окна башни увидела Элиса. Молодые люди из гарнизона уже приняли его в свою компанию, и сейчас он, раздевшись до пояса, боролся с самым сильным из них. Англичанин превосходил его силой и весом, и Элис со всего маху упал на землю. В тревоге за него Мелисент затаила дыхание, но Элис со смехом поднялся и дружески хлопнул победителя по плечу. Все его движения были грациозны, а во взгляде читалось великодушие.

Взяв плащ, Мелисент устремилась вниз по каменной лестнице, направляясь к арке, через которую должен был пройти Элис, чтобы попасть в свою камеру. Уже начинали сгущаться сумерки, и все, прервав работу и развлечения, собирались ужинать. Элис прошел под аркой, прихрамывая и что-то насвистывая. Теперь наступила его очередь повернуться, почувствовав на себе чей-то взгляд.

Мелодия замерла у Элиса на губах. Он остановился, затаив дыхание. Взгляды их встретились, оба были не в силах отвести глаза.

– Сэр, – обратилась девушка к Элису, – боюсь, что вы сильно ушиблись.

Мелисент заметила, что по всему телу юноши пробежала дрожь, и он вздохнул.

– Нет, – ответил он неверным голосом, словно во сне. – Нет, до этой минуты. Но теперь я смертельно ранен.

– Я полагаю, – робко начала она, – вы меня еще не знаете…

– Нет, знаю, – возразил он. – Вы Мелисент. Это вашего отца должны обменять на меня – такова цена…

Да, цена, роковая цена, но глаза их и руки противились этой цене, притягиваясь все ближе, и наконец руки соприкоснулись, и не стало пути назад…

Если, возвращаясь с добычей и пленными в свой замок в Аберистуите, Кадваладр и позволял себе вольности, то на севере Овейн Гуинеддский железной рукой наводил порядок. После того, как брат Кадфаэль со своими спутниками углубился в Уэльс, оставив Освестри по правую руку, они всего пару раз столкнулись с неприятными неожиданностями. В первый раз то были трое разбойников, которые напали было на них, но, увидев, что численный перевес не на их стороне, поспешно скрылись в чаще. Во второй раз Кадфаэля чуть не задержал патруль, состоявший из вспыльчивых валлийцев. Однако, услышав спокойное приветствие Кадфаэля на валлийском языке, часовые прониклись к нему дружескими чувствами и под конец даже рассказали о передвижениях принца. Многочисленная родня Кадфаэля, все эти двоюродные и троюродные братья, а также общие предки служили прекрасным пропуском в Клуиде и Гуинедде.

Таким образом, Кадфаэль узнал, что Овейн отправился из своего орлиного гнезда на восток, чтобы смотреть там в оба за Ранульфом Честерским. Проверив границу владений Честера, принц по реке Ди добрался до Корвена. Это были первые сведения, полученные Кадфаэлем. Позже, у Ривласа, он встретил людей, утверждавших, что принц переправился через реку Беруинз и, дойдя до Глин-Сейриога, сейчас, видимо, разбил лагерь у Лланармона. Не исключено также, что он у своего союзника и друга Тудура ап Риса – у того манор в Трегейриоге. Зная, что Овейн Гуинеддский значительно разумнее многих валлийцев, Кадфаэль решил направиться в Трегейриог. К чему разбивать лагерь зимой, когда рукой подать до верного соратника, у которого крепкая крыша над головой и полно припасов, и к тому же дом стоит в защищенной от ветра долине, а не среди мрачных холмов?