«Нда, – подумал Женя, – подкинули работенку. Хорошо хоть ствол не взял. Заставили бы расстрелять дедулю»

Впереди замаячил бидон бетономешалки. Пузан вырулил на обочину и резко остановил внедорожник у деревянного забора. Посреди дороги, на кухонной табуретке, действительно сидел мужчина. Руки он величественно сложил на груди. Из-под левого предплечья, «по-армейски» торчал ствол. В том, что это «Стечкин» сомнений быть не могло.

– Ну что старый, допрыгался, – деловито начал пузан, выходя из внедорожника. – Сейчас мы живехонько тебе ласты склеим.

Женя оставил выпад комерса без внимания и поддержки. Напористо шагнул к «хулигану»:

– Что тут происходит?

Дедок медленно поднялся. На нем были камуфляжные штаны, высокие ботинки и майка – тельняшка. Больше всего Женю поразил его рост. Не меньше двух метров. Сухое скуластое лицо венчали густые поседевшие усы. Руки продолжали покоиться на все еще могучей груди:

– Представьтесь по форме, лейтенант! – приказал он.

– Лейтенант полиции Николюк, – козырнул полицейский. – С кем имею честь?

Женя по привычке потянулся к левой подмышке. Сам не зная почему, вид армейских вызывал в его татуировке зуд. По военной специальности сержант Николюк – оператор-наводчик боевой машины пехоты. По дурацкой, как он считал, традиции полка, в котором служил, танкисты выбивали себе подмышкой татуировку с группой крови и резус фактором. По одной из легенд, это делали для того, чтобы обгоревшему в бою солдату, медики, без лишних заморочек смогли оказать помощь. Сделать, например, переливание крови. По другой, такая татуировка являлась, что-то вроде визитной карточки полка, которого боялись сепаратисты по всему миру. Николюк выбил ее еще в учебке. Но как тогда, так и сейчас жалел об этом. Романтика, легенды и прочая лапша были ему чужды. Он прагматик до мозга костей.

– Полковник Лелис. В отставке.

«Вроде не пьяный» – констатировал Женя.

– Нарушаем порядок, господин полковник? – спросил он ветерана. – Что случилось?

– Михаил Андреевич, – сказал дед. – И не называй меня господином, сынок. А дело вот в чем. Этот гражданин, – он кивнул на пузана, – разрушает нашу дорогу.

– Ну, допустим, – начал лейтенант, – дрога не только ваша. Она общественная.

– Дорогу чинили мы. Восемь дворов. Скинулись и починили. Мэрия ни копейки не дала. И документы у нас все имеются.

– Хорошо, Михаил Андреевич. Давайте по порядку. Во-первых, пистолет уберите. А то выстрелит, не дай бог. Кстати разрешение на него имеется?

– Ты, лейтенант еще писюн свой на палец наматывал, когда я из этого ствола «духов» валил. Не переживай не выстрелит. А документы есть. Конечно. Наградной это пистолет. Сам генерал Лебедь подарил.

– Да что ты с ним сюсюкаешься! – пузан сделал, было, шаг к деду, но суровый взгляд остановил его. Даже заставил отступить, спрятавшись за капот внедорожника. – Ты, типа власть или кто? Мордой в пол его! Делов то.

Дедок усмехнулся и полез в карман брюк за мобильным телефоном:

– Ты, лейтенант, Волка знаешь? Полковника Волка, командира ОМОНа? Это мой сослуживец. Один звонок и мордой в пол весь ваш полицейский участок ляжет! Это понятно?

Волка знали все. Знали и побаивались. По слухам даже шишки из министерства спали и видели, как бы полковник поскорее на заслуженный отдых свинтил.

– Федор … эээ … – отчество пузана снова вылетело из головы Жени. – Сядьте в машину. И не выходите.

Комерс пробубнил себе что-то под нос, достал из барсетки мобильный и забрался за руль внедорожника.

– Товарищ полковник, – обратился Женя к ветерану. – Такие вопросы решаются мирно, в кабинетах. Здесь вам не Кандагар, а европейская столица …