Притянутый к собственному телу, он увидел внизу свой догорающий костер, а рядом – бледную фигуру самого себя., безжизненно прислоненную к скале. И о Боже! – танцующих у костра людей, похожих на индейцев, в допотопных меховых одеждах. На уступе скалы в неподвижном раздумье сидел их старый вождь, он курил длинную трубку, но из нее не шел дым. В пляшущих отсветах пламени костра возникали из тьмы и вновь исчезали многочисленные фигуры людей, обступивших поляну. Это были те самые аборигены исчезнувшего племени атеков со стариками и детьми, собравшиеся к зажженному огню на их родовом костровище. Их лица были мертвенно бледны и печальны; они давно не встречались и потому стояли, тесно прижавшись друг к другу. Так, далекое прошлое в образе их теней по ошибке вышло в настоящее, притянутые светом своего прежнего духовного огня. Но то был уже не их огонь.

Вскоре костер стал окончательно гаснуть, и все потонуло в непроглядной мгле. Павла тотчас закружило в огромной воронке, и он с немым криком ужаса понесся вниз. После полета любви так больно было падать на землю, что вернувшись в тело, он потерял сознание. В себя его заставил прийти таинственный голос, исходивший из холодного камня голос, оледенивший кровь. Сама скала заговорила с ним:

«Странник, что привело тебя сюда? Что ищешь здесь, в краю далеком?»

«Кто ты, владыка?» – в тихом ужасе отпрянул Павел от скалы.

«Я – великий дух Ямбух, властелин и повелитель этих мест, а также жившего здесь могущественного племени атеков!» – величественно прозвучал ответ, от которого задрожала вся скала, и с нее посыпались на Павла мелкие камешки с кусочками мха.

– Но куда ушло твое племя сейчас, и кто смог заковать тебя в камень?

На этот вопрос из каменного монумента, как из глубины веков, вырвался только тягостный вздох, и затем все окутала звенящая тишина, казалось, кто-то невидимый за поверхностью скалы погрузился в гнетущие раздумья. Наконец, дрогнувший голос ответил Павлу: О, белый человек, на этих священных землях жило большое племя и разговаривало на своем языке со своими богами. Но последние поколения все предали забвенью и приняли чужую веру в обмен на бусы, перестали чтить заветы предков, и забытые боги уже ничем не могли им помочь. Так мое племя покинуло этот мир, бесследно растворившись в темном пространстве времен, а я остался один, навеки заточенный в камень.. боги не прощают забвенья!»

«Неужели совсем никого из твоего народа не осталось на свете?» – изумился Павел. «Бродят еще где-то по миру в забытьи их тела, не помнящие ни своих имен, ни родства, люди-тени без души. Да, у родового костровища собираются на свет случайного огня метущиеся тени умерших, но они уже ничего не могут изменить на своей земле» – на последних словах мелкая дрожь пробежала по камню, как от беззвучного рыданья, и холодная испарина покрыла камень. Голос продолжал звучать все глуше и глуше, словно удаляясь вглубь скалы, а набежавший белесый туман начал скрывать его очертания от Павла. Срывающимся от волнения голосом он поспешил задать свой последний вопрос: «Скажи, великий Ямбух, если любовь есть главное на свете, то почему мое сердце беспрестанно терзают разлуки?»

Внезапно Павел почувствовал вблизи себя холодное дыхание, словно сам Ямбух, выйдя из камня, приобнял его туманными руками и на ухо молвил: «Любовь – это живительный исток всему, но для развития душа должна пройти свой путь по Земным дорогам радостей, испытаний и страданий. Храни святой огонь любви в своей душе и вместе с верой она поможет исполнить свое предназначение на Земле».