– Серёжа, знаешь, у нас в классе ЧП случилось.

– Какое происшествие? Драка, что ли?

– Антона Цветкова “разбирали” сегодня мы, вместе с завучем и с нашей классной руководительницей.

– За что ругали-то?

– За его сочинение. Антон написал сочинение не по-пионерски! Тема была: “Как я провёл лето”. Антон написал всего два предложения. И за эти два предложения, ему “двойку” и поставили!

– Ну и что такого? (Удивился Сергей). Что же он написал? Что он отрывал лапки лягушкам?

– Он написал: “Лето я провёл в деревне, у бабушки. Мама, я не дрочил”. Причём второе предложение он зачеркнул!

Сергей густо покраснел. Ольга тихо спросила: “Серёжа, ты же знаешь, что онанизм – это страшное преступление у наших пионеров. Теперь Антона могут из пионеров исключить! Ты мне признайся честно, ты когда-нибудь сам этим занимался, онанизмом?” Сергей опустил голову: ведь он сегодня днём плескался под душем… Ольга засмеялась: “Все вы, мальчики, такие!”

Сергей нахмурился: “Нам надо с тобой спасти Антона! А то его из пионеров исключат и потом в Комсомол не примут!” Ольга, задумчиво: “Что же нам надо сделать, как я могу ему помочь?” Сергей подсказал: “Ты подойди к нашей учительнице и попроси её всем сказать, что это она зачеркнула второе предложение. Тогда получится, что Антон не виноват, и его простят и не исключат из пионеров!” Ольга согласилась.

Мама Ольги, между тем, суетилась на кухне, готовя угощение. Пироги с яблоками она пекла сама. Муку высшего сорта ей, по большому блату, привозила сестра-повар из ресторана “Кавказ”. Ольга снова погладила Сергея по голове, нежно обняла и поцеловала в щёку. Сергей молчал и стоял на месте, как вкопанный. Ведь его никто и никогда не учил целоваться с девочками! А секса в СССР не было, как тогда говорили.

“Оля и Серёжа, прошу к столу”, – донёсся с кухни ласковый мамин голос. Серёжа скромно вошёл в комнату-зал и, также скромно сел за стол. Мама Оли вынесла из кухни пироги на большом, металлическом подносе и повернулась к Сергею: “Серёженька, бери, горячие ещё, – с пылу, с жару!” Сергей взял два пирога и положил на тарелку. Мама Оли смотрела на него, словно на своего сына, словно на какого-то “небожителя”, ангела во плоти… Она села за стол, взяла пирог, начала рассказ: “Серёжа, ты нам уже как родной! Папа у нас умер два года назад. Вот, живём вдвоём с Ольгой. Она у меня – молодец, пионерка, активистка, да и учится очень хорошо. Я работаю на двух работах, устаю сильно. А сегодня у меня большая радость: мне на работе зарплату повысили. Получала я раньше сто двадцать рублей, а теперь будет сто двадцать два рубля! Можно лишний килограмм муки купить, пироги испечь. Ты ешь пироги, ешь, Серёжа. (Мама Оли смахнула слезу). Брежнев сказал по телевизору, что надо экономить. Да, мы и так на всём экономим. На работе обязательства повышенные взяли. Я на вторую работу когда пошла, с первой зарплаты Ольге новое платье купила. Видишь, какое оно красивое, модное. (Мама показала рукой на Ольгино платье). Ты ешь, Серёжа, ешь… А Оля хочет биологом стать. Будет у нас в институт поступать после десятого класса. Она моя опора, помогает мне, по дому всё делает. Оля тебя любит!” Ольга покраснела густо–густо от такого неожиданного вывода мамы и отговорилась: “Мама, ну что ты всё рассказываешь!”

Однако, мама не смутилась, а, наоборот, воодушевилась такой идеей: “Что такого, Оля, я ведь мать и добра тебе хочу. Вот Серёжа сидит, он мальчик из порядочной семьи; красивый, спортивный, прекрасно поёт песни. И его вся страна знает! Я бы хотела, чтобы ты с Сергеем дружила – и в школе, и вечерами, и потом, когда закончишь школу. Думаю, мама Сережи не будет против”.