Стресс гей-жизни ведет нашего героя к тому, чтобы не уменьшать, а все чаще практиковать гомосексуальное поведение. Этот принцип, возможно, непонятный для стороннего человека (если только он сам не был вовлечен в какую-нибудь похожую модель поведения), свойственен любому не поддающемуся контролю, зависимому поведению, направленному на самоуничтожение человека. Разрушительная вина, стыд и ненависть к себе только усиливают погружение в болезненную практику. Неудивительно, что такие люди не стремятся от нее избавиться. Человек говорит себе: «То, что со мной происходит, – не проблема, поэтому не стоит из-за этого беспокоиться».

После многих лет борьбы с виной и стыдом мальчик, а теперь уже мужчина, понятно, начинает верить: «Я не могу измениться, в моем состоянии это невозможно». Если он допустит на секунду другой вариант развития событий, тотчас же возникнет болезненная мысль: «Тогда почему я не…» И с этими мыслями вернутся тягостная вина и стыд.

Итак, к тому моменту, как мальчик становится мужчиной, он уже сформировал свою точку зрения: «Я всегда был не такой, как все, всегда был аутсайдером. Меня тянуло к парням с того момента, как я себя помню, и впервые влюбился я именно в мальчика. Я никогда не интересовался представительницами противоположного пола. Я делал попытки, но мой опыт с девушками не представлял ничего особенного. А вот когда я впервые оказался наедине с парнем – это было то, что нужно. Мой опыт убеждает меня в том, что гомосексуальность заложена генетически. Я пытался измениться – Бог знает, сколько я боролся, – и ничего не вышло. Все потому, что измениться таким, как я, невозможно. В конце концов я перестал бороться и просто принял себя таким, какой я есть».

Отношение общества к гомосексуальности сыграет свою роль в том, что человек, скорее всего, станет думать о своей особенности как о «врожденной и не поддающейся изменению». Эти широко принятые и пропагандируемые взгляды повысят вероятность того, что он примет такую точку зрения очень скоро. Но возможен и другой вариант – насмешки окружающих, а еще жестокое, карающее осуждение самого себя вернут его на прежнюю позицию сомнений.

Если человек не оставит желания прожить счастливую семейную жизнь, он может продолжить борьбу против своей «второй природы». Самое главное, что ему нужно услышать в этот момент, – что исцеление возможно. Иначе он окажется зажатым в тисках между жестким осуждением со стороны «натуралов» и призывом «принять себя таким» гей-активистов.

Если наш герой двинется в направлении изменений, он убедится, что идет сложным, трудным, но живительным путем. Процесс полного восстановления гетеросексуальности обычно длится дольше, чем среднеамериканский брак, – и это обстоятельство показывает, в каком плачевном состоянии находятся сегодня взаимоотношения в семье.

За время светской психотерапии наш герой узнает, какова истинная природа его влечений, что на самом деле они не имеют отношения к сексу и что сексуальные предпочтения не определяют его как человека. При этом он, весьма вероятно, научится правильно относиться к другим мужчинам, чтобы получать от них подлинную несексуальную дружбу и близость, и поймет, как строить отношения с женщиной – как с другом, любимой, спутницей жизни и, по воле Божией, матерью его детей.

В церковной общине, которая сильно повлияет на формирование его нового отношения к себе и своим проблемам, он получит не только моральную поддержку, но и исцеление. И самое важное – в Боге он найдет любовь, которую тщетно искал в юности и от которой в конце концов отвернулся. Те, для кого Господь не формула, а Живая Реальность, благословенны, какие бы раны они ни носили. И человек поймет, что, опираясь на эту любовь, он сможет отказаться от старых защит и без страха проработать те травмы, которые причиняли столько боли и так портили ему жизнь на протяжении многих лет.