Из зала кричали «С такими так и надо», «Мало, голодом морить, повесить», «Пристрелить как собаку». Проходя мимо зала, увидела всех знакомых, соседей, родственников они зло глядели на нее. Когда она уже выходила из зала, к ней подошел Роберт и сказал: «Можно пенсию, эт самое, мне будут давать, ты поговори, тебе не понадобится, там» и Роберт посмотрел на потолок «Я хоть за квартплату заплачу».

Придя в себя в холодном поту. Положила покупки в пакет. «Нужно вернуть деньги» – шептала она. Проходя мимо Роберта, она хотела огреть его за такие слова, но прошипев сквозь зубы прошла мимо к двери, повернулась к нему он мучительно вздыхал. Тут она оказалась на его похоронах. В тот момент, когда люди просили денег для того, чтобы закапать тело, она начала рыться в пустых карманах. Замотала головой, потрогала лоб нет ли температуры, не бредит ли. Ей стало совсем дурно. «Нет, смерть – это дорогое удовольствие, месяц и потом пойдет работать» – решила она.

Она накормила Роберта. От волнения в этот день она ни к чему не притронулась, а только залила кипятком ту старую заварку.

Поняв всю ситуацию и прелесть происходящего, Роберт затаил в мыслях план. В первые месяцы он просил овощной суп, во-второй месяц суп с мясом, в третий суп и второе.

Думая достучаться до его совести, Румия со всей важностью, которую только могла создать, садилась рядом к постели Роберта и начинала рассказывать сколько они должны за квартплату, в этот момент Роберт становился слепым и глухим. Один раз Румия пыталась накричать, и пригрозив что перестанет его кормить, он жалобно простонал, взывая к сочувствию. В такие моменты Румия ругала себя за слабый характер.

Так продолжалось полгода. Роберт уже давно вставал и мог бегать, только Румия об этом не знала.

Роберт смотрел исподлобья как Румия собирается в магазин. От бессилия она собиралась долго. Минут пять надевала кофту, потом в прихожей еще дольше натягивала сапоги, которые были ей малы. Она вышла вздыхая, он дождался, пока несчастная женщина исчезнет за углом. Роберт положил в тарелку картошечку, пару помидорок и маленькую котлетку в которой было больше хлеба, чем мяса.

За углом Румия вспомнила, что забыла пакеты и пошла обратно, проклиная все на свете.

Они бы встретились на первом этаже, если бы Румию не окликнула соседка, которая из вежливости спросила, как у нее дела. Румия только пожала плечами. Войдя в комнату, ворча искала пакет, она привыкла что на кровати есть кто-то, и поэтому не посмотрела в ту сторону, перед дверью опомнилась и оглядела всю комнату, пусто. Она села на угол кровати и тяжело выдохнула.

– Ну ты и конь же Роберт, – сказала она, когда он вошел через десть минут в приподнятом настроение. Взяла сумку и огрела пару раз Роберта по голове. Он вырвал сумку, схватил за шиворот и одним движением кинул ее на кровать.

– Ты это, успокойся, я потом приду – он ушел обратно к соседу.

Вечером, когда закуска и водка кончилась он решил вернуться, думая, что Румия все забыла. Он встал возле открытой двери.

– Румиюшечка, виноват, давай мириться. Я завтра же пойду работать. Отдадим мы этот долг. Вон, Серега говорит, что там на складе грузчики нужны – в глубине комнаты никто не отвечал.

Роберт вошел на кровати лежала Румия бледная, щеки впали, ни мертвая, ни живая. Подойдя ближе в руке заметил белый лист.

– Мы. – она еле слышно прошептала.

– Что мы? говори! – он ее потряс, ее взгляд был пустой. Роберту стало стыдно, и он покраснел.

– Двадцать одну.

– Что о чем ты, ты сдурела?

– Двадцать одна… – шептала она как полоумная, – откуда…?

– Че откуда? Говори же! Не молчи, старая галоша, не молчи.