Развитие института выдачи лиц, виновных в преступлениях против мира и безопасности человечества, неразрывно связано с созданием механизма международной уголовной юстиции.

Основополагающими документами, возводящими соответствующие действия в ранг delicta juris gentium, продолжают оставаться Статут Международного военного трибунала в Нюрнберге, приложенный к Лондонскому соглашению от 8 августа 1945 г., и Устав Токийского международного трибунала. Принципы международного права, признанные Статутом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в его приговоре, через несколько недель после его провозглашения были подтверждены Генеральной Ассамблеей ООН.[194] Однако несмотря на то, что указанные международно-правовые акты явились, как уже отмечалось, поворотными для развития международно-правовых норм, касающихся выдачи военных преступников, вопросы экстрадиции в них непосредственно не регулируются.

Наряду с Нюрнбергским правом важнейшим источником ответственности за международные преступления остается право Женевы, включающее в себя четыре известные конвенции о защите жертв войны от 12 августа 1949 г., которые вступили в силу 21 октября 1950 г. и ратифицированы большинством государств, включая СССР.[195] В указанных конвенциях говорится, что каждая из договаривающихся сторон обязуется разыскивать лиц, обвиняемых в том, что они совершили или приказали совершить то или иное из упомянутых настоящими конвенциями серьезных нарушений, и, каково бы ни было их гражданство, предавать их своему суду либо, если она этого пожелает, передать их в соответствии с положениями своего законодательства для суда другой заинтересованной договаривающейся стороне в том случае, если последняя имеет доказательства, дающие основания для обвинений этих лиц.[196]

В ряде последующих документов, посвященных военным преступлениям, вопросы экстрадиции не затрагиваются. Например, в ст. 28 Гаагской конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта от 14 мая 1954 г. только отмечается, что договаривающиеся стороны обязуются «принимать в рамках своего уголовного законодательства все меры, необходимые для того, чтобы были выявлены и подвергнуты уголовным или дисциплинарным санкциям лица, независимо от их гражданства, нарушившие или приказавшие нарушить настоящую Конвенцию».[197] Конвенция о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду от 18 мая 1977 г. также ограничивается возложением на каждое участвующее в ней государство обязанности принимать «любые меры, которые оно сочтет необходимыми в соответствии со своими конституционными процедурами, по запрещению и предотвращению любой деятельности, противоречащей положениям настоящей Конвенции, под его юрисдикцией или под его контролем где бы то ни было» (ст. IV).[198]

И лишь Устав Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии, принятый Советом Безопасности ООН 25 мая 1993 г., возложил на государства обязанность сотрудничать в вопросах расследования и судебного преследования обвиняемых лиц, включая их выдачу или передачу указанному судебному органу без каких-либо неоправданных задержек (ст. 29). Аналогичные обязательства по оказанию правовой помощи международному судебному органу содержатся в ст. 28 Устава Международного уголовного трибунала по Руанде, принятого Советом Безопасности 8 ноября 1994 г.