– Прямо сегодня. Ну-ка бери ноги в руки и бегом на ту гору.

Иванов повиновался беспрекословно – видно, рад был, что Эрвин поддается.

До темноты Эрвин гонял его на гору еще трижды; погнал бы и в четвертый раз, но у Иванова уже заплетались ноги, а глаза лезли прочь из орбит. Не хватало еще, чтобы он покалечился на спуске… Зато на следующий день Эрвин загонял Иванова так, что у того не осталось сил даже поужинать – завалился в шалаш и тут же захрапел с присвистом.

Утром Эрвин растолкал его ни свет ни заря.

– Поднимайся. На гору – марш! Два раза до завтрака.

Иванов вылез из шалаша со стенаниями, перешедшими в проклятия.

– Мышцы болят? – участливо осведомился Эрвин.

– А то не болят, что ли?

– Это еще не боль. Бегом на гору.

В качестве завтрака Иванов получил горсть ягод и сколько угодно воды, в то время как Эрвин уписывал холодную «зайчатину». Затем отправились в «кругосветку», обойдя остров по периметру. Эрвин шел быстро и привалов не делал. Иванов бурчал, но старался не отставать. Перед обедом Эрвин снова и снова гонял его на гору и обратно. И на обед Иванов получил те же ягоды.

– Давай еще, – кивнул Эрвин в сторону горы, когда последняя ягода канула в ивановский желудок.

– Погоди… Я не отдохнул…

– Если тебе надо отдыхать, то тебе не надо на Большую землю. Либо – либо.

Иванов, кряхтя, подчинился. На сей раз Эрвин побежал трусцой рядом с ним, в начале подъема стремительно ушел вперед и, не сильно запыхавшись, был на вершине задолго до грузного напарника.

– Дней через десять еще раз попробуем. Если сумеешь не отстать от меня, толк, может, и будет.

– Через десять дне-е-ей?! – возопил Иванов.

– Я слишком щедр, – вслух укорил себя Эрвин и даже головой покачал. – Куда тебе через десять. Живот болтается, по коленям бьет. Через двадцать.

К вечеру Иванов едва передвигался и с трудом сжевал маленький кусочек мяса, предложенный ему Эрвином сверх скудной порции ягод. Ночью Эрвина будили вопли и проклятия: Иванов то и дело выскакивал из шалаша и плясал, борясь с судорогой икроножных мышц. Утром Эрвин вновь погнал его на гору.

– Не хитрить! Увижу, что перешел на шаг, – сбегаешь туда и обратно лишних три раза.

С каждым днем Иванов все больше превращался в отупевшее животное. Тропа к вершине горы, когда-то едва заметная, теперь резко выделялась на зеленом фоне. Эрвин удвоил бдительность: от животных с человеческим мозгом рано или поздно жди беды.

На шестой день тренировок Иванов споткнулся на спуске, покатился кубарем и сильно рассадил колено. Эрвин помог ему добраться до минеральных ванн.

– Отмокай, отдыхай. Ты неплохо поработал.

Он лгал. Кой черт неплохо! Но разве можно требовать невозможного?

Все равно пора было сделать паузу: еще день-два – и спортсмен набросился бы на своего тренера с первым подвернувшимся под руку камнем.

Минеральные ванны, горячая целебная грязь и некоторое увеличение рациона пошли болящему на пользу: опухоль на колене спала. На третий день Иванов уже передвигался самостоятельно, хоть и прихрамывал.

– Завтра продолжим, – сказал ему Эрвин.

– Ты чего? – обиделся Иванов. – Нога же болит!

– Потерпишь.

– Издеваешься, да?

– Издеваться над тобой болото будет, да и надо мной тоже. Учти, лето кончается, скоро погода начнет портиться. Станет довольно прохладно, а мы к тому же пойдем на север. Конечно, холод можно и потерпеть, это наименьшая наша проблема, но зачем добавлять малую проблему к большой?

– Что еще за большая проблема? Трясина?

– Зверье, – сказал Эрвин. – От донных моллюсков до хищных грибов. С некоторыми видами я знаком, а некоторых еще и в глаза не видел. Что ты знаешь о мускулозубых?