«Меньшинство» можно охарактеризовать как «либеральную интеллигенцию»/ «креативный класс». Численность этой группы составляет, по самой максимальной оценке, не более 15 %–17 %,[100] она на протяжении десятилетий не может сформировать собственного представительства в партийном спектре, рассыпаясь на маргинальные группы. Однако ее вес в общественно-политической жизни страны остается значительным благодаря высокому уровню образования (см. табл. 7), использованию информационных технологий и наличию «идейно близких» СМИ (например, газет «Ведомости» и «Новая газета», радиостанции «Эхо Москвы» и др.). Среди либерального меньшинства намного меньше пенсионеров и намного больше студентов, интеллигенции вообще. Как показано в таблице 7, среди последовательных либералов 50 % имеют высшее или неполное высшее образование, тогда как в аналогичной группе консерваторов их 28 %.

Таблица 7. Соотношение уровня образования и политических предпочтений респондентов

(в % от всех опрошенных)

Источник: ВЦИОМ, март 2018 г. (группировка на основе расчетного показателя). Подробное описание исследования см. на стр. 113.

«Раскол? – спрашивает в связи с этим руководитель Центра комплексных социальных исследований Института социологи РАН Владимир Петухов. – Ни в коем случае. Налицо согласие переходного типа. Все понимают, что коней на переправе не меняют. Это промежуточная ценностная среда. В не до конца устоявшемся обществе „плавает“ и система ценностей, тяготеющая к традиционности, но готовая меняться».[101]

Радикалы, выступающие за полную смену режима в стране, и здесь составляют меньшинство, но их голос слышен громче, так как власть, опершись на консервативные круги общества, сама способствовала тому, что так называемые системные либералы, составлявшие ее опору в «нулевые», оказались невостребованными. Силы «либералов» и «патриотов» явно неравны, причем это неравенство не только в политической, но и в моральной плоскости. Как пишет Сергей Черняховский, «…за именем „патриотизм“ – поддержка общества. За именем „либерализм“ – общественное презрение. И поддержка определенных элитных групп, видящих свое будущее и будущее своих детей в обретении гарантированного положения в чужой государственной системе. Им нужен коллаборационизм, и его поддерживают извне. Но под именем „либерализма“ он, похоже, существовать уже не может, ему нужно новое уважаемое и почитаемое – каким когда-то было и имя демократа, и имя либерала. Отсюда – выгоднее всего тоже стать патриотом. Но другим, „истинным“. И это относительно легко: просто нужно благо коллаборациониста назвать благом для родины».[102]

Однако у современного патриотизма есть и свои опасные стороны, на которые обращает внимание А. Ципко: «Меня пугает не только актуализация проблемы ядерной войны и гибели человеческой цивилизации, но и тот факт, что значительная часть населения современной России довольно спокойно реагирует на разговоры о неизбежной гибели человечества. Такого равнодушия к проблеме смерти человечества не было у русских людей в советское время. Это говорит о том, что сложившаяся за четыре года привычка к жизни в осажденной крепости подрывает и без того слабый у нас инстинкт самосохранения».[103] Действительно, России 2014–2018 гг. весьма свойственно настроение экзальтации, контрастирующее со спокойной эпохой «нулевых», когда россияне наслаждались первым опытом приобщения к «потребительскому раю» и обустройства частной жизни.

Исследование ВЦИОМ в марте 2018 г. зафиксировало примерно 6 %–7 % последовательных либералов (всего либералов, включая непоследовательных и колеблющихся, 20 %–22 %) и 54 % последовательных консерваторов (всего консерваторов – 78 %–79 %) (см. табл. 8). Между либеральным меньшинством и либеральной оппозицией существует определенная корреляционная зависимость, но это не тождественные понятия. Среди либералов уровень оппозиционных, протестных настроений намного выше, чем среди «конформистского болота» и консерваторов, но основная часть либерально ориентированных россиян сохраняет лояльное отношение к российской власти.