• успешное управление предприятием в проблемной отрасли, восприятие преимущественно как руководителя, а не как собственника бизнеса («совхоз процветает»);
• передовой руководитель из рыночной экономики;
• эффективный антикризисный менеджер.
Вместе с тем ролевой компонент «политик от народа», «защитник» оставался на периферии восприятия, чему способствовало его содержательное противоречие с доминантным образом. Партийная принадлежность кандидата рефлексировалась ограниченно, четкой связи между выдвижением от КПРФ и образом кандидата на первоначальном этапе сформировано не было: «мог бы с таким же успехом пойти от ЛДПР или „Справедливой России“».
Характерно, что уже на старте избирательной кампании, еще до широкого публичного резонанса сюжета с «забытыми зарубежными счетами» П. Грудинина, такой частью традиционного коммунистического электората, как жители сельской местности, по данным фокус-групп, он уже воспринимался с недоверием. Ограничителем для них была «московскость» кандидата, которая не позволяла селянам видеть в нем близкого к народу человека, способного понять и решить их проблемы: «Вот если он приедет сюда, в Кологрив, и проявит себя в других условиях, покажет, что не только в Московской области может создать совхоз-миллионер…» (из материалов фокус-групп, Костромская область, Кологривский район).
Широкое распространение в ходе избирательной кампании диффамационных сообщений относительно непорядочности П. Грудинина, специфики происхождения его капитала и особенностей ведения бизнеса способствовало блокировке рисков усиления ролевого компонента «защитник». Потенциальные сторонники П. Грудинина склонны были оправдывать его поведение особенностями российского бизнеса вообще, однако в таких конструкциях их кандидат попадал в поле сравнения уже не с В. Путиным – основным конкурентом которого на выборах президента он стремился предстать, – а с «бизнесменами, олигархами и бандитами»:
«90-е – страшные годы, как мы можем судить, не зная всех обстоятельств?» (из материалов фокус-групп, г. Москва).
«Так делали все. Это плохо, но это так и было» (из материалов фокус-групп, Ярославская область, г. Гаврилов-Ям).
«Это еще не самый жесткий вариант, не самый криминальный. Другие действовали еще более жестоко. По крайней мере, никого не вывез в лес и не закопал» (из материалов фокус-групп, г. Москва).
Другим сюжетом, способствовавшим ограничению поддержки П. Грудинина, стало участие в кампании кандидата от партии «Коммунисты России» Максима Сурайкина, не претендовавшего на самостоятельную электоральную значимость и сконцентрированного на исполнении роли «двойника» кандидата от КПРФ. М. Сурайкин гипертрофировал и доводил до абсурда крайние позиции соперника, прежде всего его риторический «сталинизм»:
«Он говорит, по сути: отобрать и поделить. Это очень радикально» (из материалов фокус-групп, Московская область, г. Мытищи).
«Слишком упрощает решение проблем. Говорит, что только он знает, как справедливо распределять бюджетные средства» (из материалов фокус-групп, Московская область, г. Подольск).
«Для него цель оправдывает средства, он считает Сталина хорошим руководителям, рассказывает, какой был промышленный рост при Сталине – по 15 % в год. Но для меня политика Сталина – это как загнать лошадь для того, чтобы быстрее домчать до места. Какой ценой это сделано?! С надрывом всех сил. Грудинин так и не ответил на вопрос журналиста о том, кто строил все эти великие советские заводы, кто строил Норильск. А это были заключенные» (из материалов фокус-групп, Московская область, г. Мытищи).