– Дальше ждем, – сдалась царевна. – Специальная комнатка есть – все для удобства посланников! – сладко улыбнулась она.

– Долго? – продолжила допрос Танька.

– Пока Владычица появится, потом Великие – глашатай, объявление, представление, то-сё… Потом Грэйл Глаурунг, раз вы под его крылом, просит для вас разрешения приблизиться к Тронной Скале… и тут уже появляетесь вы! – царевна хихикнула, явно предвкушая грядущее зрелище. – В подобающем виде!

– Вот именно! – воинственно начала Ирка.

Танька удовлетворенно кивнула, будто услышала именно то, что хотела услышать.

– Прекрасно! Просто замечательно! – и бросила уже было открывшей рот Ирке: – Пусть эта жаба делает что хочет. – И уселась на стульчик, сложив руки на коленках жестом примерной школьницы, и даже шею вытянула, подставляя щеки под свеклу.

Ирка зажмурилась, морально готовая к чему угодно: что это не Танька сказала, что Таньку заколдовали, что Таньку подменили… Открыла глаза.... Мамка-нянька сосредоточенно терла Танькины щеки свеклой, аж стул ходуном ходил.

– Как это – что хочет? – настороженно переспросила Ирка. – Ты на клоуна похожа! – Зеркала перед Танькой конечно же не было, вот она и не видит!

– Я уверена, конечный эффект будет потрясающий! – заверила Танька и улыбнулась пакостно-препакостно.

Царевна-лягушка занервничала. Вопросительно уставилась на мамок-нянек.

– В чем дело? – демонстративно скривилась Танька. – Отказываемся – вы не рады, соглашаемся – вы тоже энтузиазмом не блещете!

Если Танька что-то задумала, пусть даже непонятно что именно, надо просто делать как она предлагает! Ирка решительно плюхнулась на соседний стул:

– Уговорили! Кто мы такие, чтоб идти против самой Табити-Змееногой, благодетельницы нашей? Где тут ваши парадные платья?

– З-замечательно… – неуверенно пробормотала царевна. Подвох она чуяла, но… отступать было уже поздно. Что она Владычице скажет: ведьмы согласились на все и поэтому я сбежала? – Одевайте их! А тобой я сама займусь! – она хищно повернулась к Богдану.

Парень стоял, расслабленно прислонившись к стене… и легко придерживая за рукоять упертый в каменный пол меч. Царевна-лягушка качнулась к Богдану – и остановилась, напоровшись не на меч, а на насмешливый взгляд. Заколыхалась туда-сюда широченная юбка.

– Можно… я подойду поближе? Тебя тоже надо переодеть!

– С тех пор как мне исполнилось три года, я переодеваюсь сам, – отрезал Богдан и демонстративно провел кончиком меча по полу разделительную линию. Сталь мерзко и пронзительно проскрежетала по камню.

– Фи, какой ты… нелюбезный! Ты только посмотри, что я тебе приготовила! – царевна метнулась к сундуку, с трудом распахнула крышку.

Безрукавка из кожи тончайшей выделки и впрямь была неплоха – если не считать нежно-салатового цвета, точно в тон платью царевны. Дальше следовала тончайшая белая рубашка… с кружевным жабо. И штаны, темно-салатовые… круглые. Шортики-шарики до колен – в памяти Богдана всплыл парень, одетый под испанского гранда на прошлогоднем турнире по историческому фехтованию, отлично шпагой владел. У него похожие штаны были, как-то так они назывались, похоже на «колеса», но не «колеса»4… И к ним чулки! Чулки-и! И туфли. С пряжками. На каблуке. Именно. Да.

– Это… мне? С кружавчиками?

– С кружевами! – возмутилась царевна и любовно погладила чулки. – Тебе нравится?

– Безумно, – из горла Богдана вырвался полуписк-полувой, начисто заглушивший тихий смех под потолком, и он перехватил меч за рукоять, недвусмысленно примериваясь к шее царевны. После кружев и чулок никакие соображения межмировой дипломатии его остановить не могли.