Спустя полвека, она ухаживает за ним, не желающего сопротивляться и бороться с последствиями инсульта. Нет более странного, но это положение его устраивает. А она без сослагательных «но», беспрекословно – преданно служит и усталая, и измотанная – подавая, чистя судно, отмывая капризы нежеланных каш.

Мать и дочь

«Посижу… полежу…» 2-3х минутные установки к дочери, едва положившей голову на подушку. Полусидя-полулежа, в полусне (где ни яви ни сна), как мать, она, переживая думает, «доченька, поспи, ты устала», но изнуряющая боль берет верх и слышится ее «вставай, принеси-унеси, поменяй памперс».

Сквозь гнетуще проклятущий довлевший сон над: вскочить-подбежать едва слышен голос «да, мам, сейчас». И вдруг, все «это» перебивает вырвавшийся и все таки сморивший на мгновение храп… откуда ее из состояния на взлете (это когда ВСЕ на автомате) неведомая сила вытаскивает и она мчится греть воду, выжать картофельный сок, который непременно за час до завтрака… и готовить сам завтрак, который должен поддержать уровень сахара… и да, не забыть про кальций… рассчитывая и творог, и яйца… натереть яблоко, ведь это железо… гемоглобин-то тоже надо держать на пульсе…

Муж и жена

«Не встану… нет… не хочу… не буду… отстань…» – атмосферно мрачно одинаков каждый ее день. И на каждое его «нет», ее «обопрись, возьми, открой рот…ну, пожалуйста…» Наблюдая его отказы сопротивляться и как чуждо ему принятие «не сдаваться», она испытывала невыносимую боль, разрывавшую ее изнутри на миллиарды душеклоков. Ее предательски подтачивала мысль, что по определению к нему глаголы «вскочил, принес, сгонял, схватил, достал…» безвозвратно остались в прошлом.

Мать и дочь

В больницу они обратились через две недели после падения. Рентген показал вывих левого тазобедренного сустава. В помощи им отказали т. к. к «экстренным» ситуация не относилась.

– правды-неправды, не смотря на майские праздники, ее определили в травматологию на операцию по «экстренной»

– подвел анализ кишечника… дома, проблему выправили соком сырого картофеля

– но тут, квоту закрыли на полгода

– снова правдами-неправдами больница выделила собственную квоту на операцию, дав неделю на анализы

– но, плохая кардиограмма, плюс биохимия показала «гепатит с», началась кропотливая работа на результат

– правды-неправды вновь раскрыли двери травматологии

– но, в то утро операционная вылетела из строя… и встала на ремонт, а прибывшие гости из министерства на день-два вовсе приостановили ремонт

– боли-бессонницы-галлюцинации-околесица… надежды нет…

– правды-неправды взяли верх – в день открытия отделения им дали место, первые в списки

– из операционной их вернули в палату, упал гемоглобин

– неделя системы

– гемоглобин на том же уровне… безысходное отчаяние…

– расписка дочери, что «риск ответственности операции берет на себя» со ссылкой, что испытываемые боли мамы живут с мамой три месяца изо дня в день без сна и выходных, в забытьи и бреду, приведут к смерти от болевого шока» мучили заведующего отделением, отвечающего за итог операции

– анестезиолог категоричен в отказе операции, не до сентиментальностей

– правды-неправды взяли вверх

– операция прошла благополучно

Мать и дочь

Скромные, тихие. Никогда ни о чем не попросят. Дадут им, не возьмут. За прошедшие два дня с операции, заведующий отделением пару раз с дочерью пациентки поднимал вопрос хода операции. Она эти пару раз отмолчалась. Ни единым словом. Ни единым взглядом. Он не подозревал, что это не тот случай, где «минутку поплакать и три на успокоить».

Муж и жена

Четверть века назад «здоровье» шептало, подталкивало, не молчало. Порой, в некоторых случаях, молодость безрассудна экивоками пренебреженья.