– Что нам делать?! Дэус Карл приказал обыскать все комнаты, окна которых выходят на океан. – Мэд вцепляется в меня мертвой хваткой. – Делать-то что будем?! Если он сам подослал этого воина к нам, то наверняка знает, что именно мы избавились от его любимого ученика!

Ее модно стриженные короткие волосы, кажется, от ужаса стоят дыбом. Делаю попытку успокоить, заранее не особо веря в успех.

– Главное – не паниковать. Делать абсолютно ничего не нужно! Запомни раз и навсегда: ночью ты просто крепко спала. Ничего не видела и не слышала!

– Предлагаешь соврать Верховному Воину?! – В голосе юной шатеры звучит неподдельный ужас.

Меня разбирает псих. Я вообще не понимаю, как она умудрилась выжить в Руаре, если ни разу не врала наставникам? В Катаре Мэд точно бы и недели не продержалась.

– А у нас что, есть выбор? В конце концов, не мы с тобой заявились ночью в касту воинов и устроили там погром! И дыши глубже. Обычно помогает.

Загнанная в угол Мэдлин и правда начинает глубоко дышать, пытаясь взять себя в руки.

– Это все неправильно! Это все не по правилам! – нервно шепчет она.

Какие на фиг правила, когда речь идет о спасении собственной шкуры?! Нет! Мэд однозначно не знает законов и правил реальной жизни! Наивная, я-то думала, что это я тринадцать лет под силовым колпаком Катара прожила. Ан нет! Вот кто под настоящим колпаком всю жизнь проторчал!

– Да плевать я хотела на ваши дурацкие правила! Если от них нет толку! – огрызаюсь я, все же подходя к портрету и облокачиваясь на него.

Только несколько неуклюже. В результате пыльное покрывало, закрывающее картину, падает мне прямо на голову. Отчаянно чихая, барахтаясь, сбрасываю его на пол.

– Серые прислужницы здесь что, никогда не убираются? – ворчу я. – Хоть бы пыль стряхнули. Задохнуться же можно!

– Что ты наделала?! – Соседку охватывает новая волна паники. – Здесь нельзя ничего трогать!

– Ой, подумаешь, проблема, – беззаботно отмахиваюсь я. – Накинем полотно обратно. Делов-то…

Оглядываюсь в поисках стула или лестницы. Картины повешены довольно высоко, просто так до них не дотянуться. Наконец нахожу небольшую табуретку. Она подойдет. Тащу ее к картине, поднимаю голову и… обмираю.

Прямо на меня с портрета надменным взглядом взирает безумно красивая девушка в алом платье, в которой, признаться, не без труда, узнаю… собственную мать.

– Акраба, – выдыхаю я.

Уйдя из Катара, я думала, что никогда больше не увижу ее.

Мэд выхватывает у меня покрывало, встает на табуретку, торопливо завешивает портрет.

– Какая еще Акраба? Это Таисья. Некогда любимая шатера дэуса Карла.

Зашибись! Моя блудливая мамуля умудрилась крутить шашни и с этим лысым верзилой. Надеюсь, нам с Анигаем не его гены достались?

– Почему ее портрет висит здесь?

Заметно, что Мэдлин колеблется. Наверное, в другой ситуации она бы не ответила на мой вопрос, но сейчас, когда мы обе по самое «не хочу» в неприятностях, соседка решает нарушить еще одно правило Руара и… посплетничать.

– Таисья была одной из лучших шатер за всю историю Руара. Ей прочили большое будущее, но она…

Мэдлин затихает, не отваживаясь произнести вслух, что за номер выкинула моя мамаша, из-за чего мы с Анигаем родились в проклятом промозглом Катаре, а не в сытом Руаре. Зато меня распирает любопытство.

– Что она сделала, Мэд?

Шатера оглядывается, переходит на шепот:

– Осмелилась бросить вызов самому императору!

– Чего?!

Это уже слишком даже для меня. Нет, я, конечно, всегда знала, что наша мамуля с головой не очень дружит, но не до такой же степени.

Да я просто отказываюсь в это верить! Чтобы беспутная Акраба, у которой отродясь не было никаких амбиций и все мысли заняты только тем, как раздобыть эль и тандурим, пошла против самого Дэмониона?! Такого просто не может быть!