С жертвой своей ведьминской любви я еще успею разобраться. Точнее, наладить общение…
Глава 4
Заселение в общежитие изрядно потрепало мои и так расшатанные после встречи с демоном нервы. Всё же в глубине души я надеялась, что мой избранник хотя бы самую малость будет рад меня видеть. Увы, надежда не оправдалась.
Обидно… Но не смертельно.
Заявившись в общежитие и так в не самом лучшем расположении духа, я была вынуждена не меньше двадцати минут выяснять, куда делись мои сумки с вещами. Наконец, получив внятный ответ от комендантши, внешностью напоминающей мною так любимых кикимор, кипя от негодования и желания проклясть нарочито медлительную женщину, отправляюсь за постельным бельём и формой.
Но и тут меня встречают не с распростёртыми объятьями.
Знакомство с противным завхозом академии не задаётся с первого взгляда.
В глазах дородного, наполовину облысевшего, низкорослого мужичка по имени господин Фан вместо восхищения – одна беспросветная неприязнь.
Чем вызвана такая сильная антипатия к моей скромной, уставшей, вываленной в грязи персоне, понимаю, когда сканирую ауру человека.
– И за что вас так? – не сдержав любопытства, интересуюсь у завхоза, пока он собирает для меня постельное белье и форму для занятий.
– Не твоё дело, ведьма! – нервно взвизгнув и сверкнув в мою сторону маленькими глазками, отвечает господин Фан. – Чего приперлась вообще сюда? Сидела бы в своем лесу, жизнь честным людям не портила.
– Так это вас за излишнюю честность прокляли? Или за многословность? – с намёком интересуюсь. А потом, подумав, произношу: – Могу добавить. Я сегодня просто неприлично щедрая. Хотите?
Бросив на меня опасливый взгляд, завхоз понятливо замолкает. Но смотреть начинает ещё с большей неприязнью, чем раньше.
Меня это нисколько не расстраивает. Главное, молчит, слух мой не раздражает.
– Тут распишитесь, – пододвигая в мою сторону бланк на подпись, говорит человек.
Поставив размашистую подпись и забрав положенные мне вещи, иду на выход, слыша облегченный вздох за спиной.
«Видела, какое плетение у проклятья изящное?» – восторженно спрашивает Снеж.
Плетение действительно выполнено мастерски, сама восхитилась работой ведьмы, что его создала. Но восхищение моего фамильяра вызывает моментальную ревность и еще больше портит моё отвратительное настроение.
Восхищаться Снеж может только моими талантами! И ничьими больше!
«Не ревнуй, – тонко чувствуя меня, отзывается друг. – Ты вне конкуренции».
На подхалимство Снежа только фыркаю в ответ. Но тиски ревности всё же разжимаются.
«Согласись, ведьма, проклявшая этого человека, заморочилась. Можно было пойти более легким путём», – продолжает рассуждать фамильяр, поняв, что буря моей ревности миновала его пушистый зад.
– Она не собиралась его убивать. Лишь проучить. Потому и проклятье такое наслала, – хоть и не имею желания обсуждать чужие заслуги и таланты, объясняю фамильяру.
«Пфф… зачем столько трудностей?» – не понимает «добряк». По логике Снежа, проклинать надо сразу так, чтобы жертва как можно скорее отправилась на перерождение. Чего зазря силу и время тратить? И муки жертвы продлевать. Мой фамильяр исключительно гуманное существо. По крайней мере, он таковым себя считает.
– Не знаю, – отвечаю ему и, поудобнее перехватив свою ношу, ускоряюсь.
Добравшись до комнаты под номером «66», извернувшись, приложив ладонь к двери и дождавшись щелчка, ногой открываю.
Пропустив первым Снежа, вхожу следом.
«Это еще кто?!» – возмущенно с нотками удивления спрашивает фамильяр, глядя на застывшую в центре комнаты эльфийку.
Неужели мы комнатой ошиблись? Да нет, дверь тогда бы не открылась. Тогда что тут делает это прекрасное и от того до зубного скрежета раздражающее меня создание?!