Ответ пришлось ждать долго. Веру вызвали в НКВД на допрос. Она так перепугалась, что руки дрожали и голос срывался. Думала и её вслед за Михаилом в неизвестную бухту Нагаево отправят. Следователь сидел напротив смотрел ей в глаза и задавал вопросы. Она честно на них отвечала. А про то, что Миша ей о своём дворце говорил, не сказала. Это их тайная мечта. О ней никто знать не должен. Главное для неё сейчас, чтобы Миша скорей назад вернулся. Ей без него плохо, тяжко очень. И деткам папка нужен. Будь она неладна эта Мурашко со своими доносами. Сгубила человека почём зря, детей сиротами оставила. Её саму нужно по этапу отправить за язык змеиный.

Следователь протянул Вере бумагу. Велел прочитать внимательно и подписать протокол допроса. Почерк у него был корявый, читала она с трудом. Больше угадывала слова, чем понимала их.

Свидетельница Вера Матвеевна Купцова 1919 года рождения, фасовщица фабрики «Тален». Пять классов образования.

Замуж за Купцова я вышла в 1937 году. Он хороший семьянин. У нас двое детей: сын Виктор – три года и дочь Аделаида – один год. Гостей к нам в дом он не водил, зарплату не пропивал, был увлечён драмкружком. Он был режиссёром, ставил спектакли, а Мурашко была суфлёром. Люди говорили, что она нашу семью разбить хочет, что она на любую пакость способна. Она грозилась донос на Михаила написать. Написала и сразу всем сказала, что Миша арестован, что он – «враг-народа». Она грозилась мне глаза серной кислотой выжечь, чтобы я в её личную жизнь с Михаилом не лезла. А я и не знала, что у неё с моим мужем личная жизнь.

За что мужа арестовали, понятия не имею. Он сейчас работает электриком в бухте Нагаево, Берелех Лагпункт ГУ. Оттуда мне письма приходят.

Сталину я написала письмо по просьбе мужа. Он сам написал письмо вождю, а я его отправила в июне 1939 года. Ответ пришёл первого октября 1939 года на моё имя. Заместитель прокурора Московской области Долинский написал такое заключение: «Обвинение на Михаила Купцова базируется на показании двух свидетелей: учительницы Ксении Мурашко 1908 года рождения и завхоза Игната Неумелого 1910 года рождения.

Никаких доказательств вины Купцова нет. Мурашко, написав донос, отомстила Купцову за то, что он её бросил. Достоверность показаний Мурашко никто не проверил. Свидетелей о том, что Купцов говорил о «кнопке, при помощи которой можно взорвать канал», нет. Неясно, где, когда и при каких обстоятельствах Купцов говорил про «кнопку» и про диверсию на канале. Обвиняемому этих вопросов никто не задал. Никто не спросил начальника участка, на котором работал Купцов, о моральных и трудовых качествах обвиняемого.

Нарушена 206 статья УПК: Купцову не предоставили возможность ознакомиться с делом, по которому его обвинили. Дело совершенно не расследовано. На этом основании прихожу к заключению, что постановление Особого Совещания при НКВД от 24 апреля 1938 года по настоящему делу подлежит отмене, а само дело должно быть обращено к доследованию.»

– Вы лично знакомы с Риммой Марковой?

– Нет. Я знаю, что она играла в драмкружке. Один раз Миша меня на спектакль приглашал. Она там Снегурочку играла. Красивая женщина.

– Говорят, что у неё сын от Михаила Купцова родился.

– Люди много чего говорят. Теперь всех собак хотят на него повесить. Он больше года в тюрьме. Как от него ребёнок мог родиться?

Записано с моих слов верно. Вера Купцова.

Больше её на допросы не вызывали. Допросили начальника участка, на котором работал Михаил. Тот посмеялся над выдумкой про «кнопку». Добавил, что Купцов работал электриком в жилом фонде и на канал у него доступа не было, добавил, что канал – секретный объект. Все, кто имеет доступ к системе управления шлюзом, специалисты высочайшего класса – инженеры с высшим образованием. А Купцов – простой рабочий со средне – техническим образованием. Ему до инженера дорасти ещё нужно и опыта набраться. Единственный недостаток у Купцова – балагурит много, пытается себя показать лучше, чем он есть. В компании Мурашко много разных личностей подозрительных было, вот он перед ними и красовался. Мало ему драмкружка было, доигрался…