– Простите меня, – старушка обернулась и радостно улыбнулась мне, – научите меня своему языку? Для верности я показала на свой рот и махнула рукой вокруг. Потом ткнула себя в грудь и сказала: – Меня зовут Ульяна, а Вас?

Женщина чуть свела брови вместе и чирикнула:

– Илиана?

– Нет, – усмехнулась я, – Ульяна, можно Уля.

– Илья? – опять повторила она.

Я вздохнула и кивнула. Ладно, пусть будет Илья.

С этого момента я стала сознательно отсчитывать дни пребывания здесь. Женщину звали Вида. И она (бывает же такое!) работала лесником, присматривая за местным лесом.

Только через три недели я начала более-менее объясняться. И первой же просьбой было показать мне лес.

– Я хочу вернуться домой, Вида, – часто говорила я женщине и она понятливо кивала мне, – я обязана найти ту яму, в которую свалилась. Она – переход между мирами.

Вида отвечала, что лес тянется на десятки тысяч улит (один улит приблизительно тысячу шагов, как потом я посчитала), и откуда я пришла – неизвестно. Чтобы обойти его весь, потребуется много месяцев. Я ответила, что готова ждать и буду учиться. На том и порешили.

Виде было сто десять лет (по-здешнему дат). Правда, я пока еще не знала, какому количеству дней на этой планете равняется год, но судя потому, что сутки длятся почти столько же, сколько и на Земле, исчисление должно быть похоже.

Выглядела женщина отлично для своих лет. Была подвижна и энергичная. Тогда, когда она со мной не занималась, устраивала обход близлежащих участков леса (я всегда напрашивалась с ней), отмечала краской (что-то типа большого маркера) старые или больные деревья, они (объясняла мне она) предназначены для рубки. Я тщательно искала знакомую поляну, где я ночевала в первую ночь, или хотя бы пенек, где сидела – тщетно. То ли я была в таком неадеквате, что ничего не запомнила, то ли, когда убегала от мужчин, слишком запутала следы… Но я не унывала. Сколько того леса! Всего-то сотня тысяч квадратных километров!

Кстати, через неделю после моего «выхода в свет» к дому Виды пришел один из тех мужчин, что меня преследовали. Я еще плохо понимала язык, поэтому в разговоре не участвовала. Спрятавшись в доме, с тревогой выглядывала в окно, прислушиваясь к незнакомому чириканью. Вида резко и грубо отвечала мужчине, тот, склонив голову, что-то бубнил, хлопая себя ладонью по груди. После тревожного для меня разговора мужчина, бросив пристальный взгляд на дом, нехотя развернулся и потопал в лес.

Когда женщина вошла в дом, я перепугано спросила, что он хотел? То ли я не поняла, то ли Вида пошутила, но, по-моему, я расслышала: «Тебя». Я еще неуверенно себя чувствовала, периодически впадала в истерику и беспрерывно рыдала, так, что глаза тут же набухли слезами…

Вида ласково погладила меня по щеке.

– Не бойся, – произнесла она, тщательно выговаривая слова, – Бивар ничего тебе не сделает. Он просил иногда приходить в гости. Они не хотели тебя испугать, только познакомиться… И мне показалось, или она добавила слово «Охаживать? Обхаживать или ухаживать?» Я еще плохо знала язык и испугалась.

Меня окружал абсолютно непонятный новый мир, я была оторвана от привычной жизни, от родителей, от друзей. Ощущение потерянности, безысходности, откровенной чужеродности всего, что меня окружает, ужасало. Я впадала в истерику быстро, даже не нужно было серьезного повода. Жутко трусила и пугалась собственной тени. Тем паче незнакомого настойчивого мужчину. Но зато после очередного его прихода, видя мое паникерское состояние, старушка выделила мне из своих запасов темную плотную косынку и показала, как завязывать, чтобы прикрывать уши и часть скул.