– Когда я пришла в себя, то попросила Сашу заснять место преступления, потому что догадалась – тебя это заинтересует. Он не хотел, но потом все-таки сфотографировал все это безобразие с нескольких сторон.

– Так, значит, вы на самом деле нашли в лесу труп? – спросила я, внимательно рассматривая фотографии.

– Как видишь. Вот он во всей своей красе, – сказала Ленка и брезгливо поморщилась.

– А это что такое? – Я перехватила у подруги мышку и подвела курсор к какому-то непонятному предмету, лежавшему недалеко от трупа.

– Перчатка. Замшевая, новая, мужская, – сказала Ленка со знанием дела. – Именно ее наличие на месте преступления и подтолкнуло меня к мысли, что это не просто убийство, а дуэль. Это так символично!

– Да? А в чем ты видишь здесь символику?

– Таня, ну какая ты ограниченная! – с апломбом заявила Ленка. – Вызывая на дуэль, обычно бросают в лицо перчатку. Разве ты этого не знала?

Я молча проглотила Ленкино замечание насчет узости моего мышления и стала думать над ее версией, но логика как-то с ней мало согласовывалась.

– Дорогая, насколько я помню из сентиментальных и исторических романов, перчатку действительно бросали обидчику в лицо, а потом присылали к нему секундантов, назначавших место и время проведения дуэли. А эта «варежка», скорее всего, попала туда случайно, – сказала я не без издевки. Не хватало того, чтобы Ленка стала корчить из себя заправскую сыщицу! – Нет, твоя версия слишком надуманная, она вообще выходит за пределы воображения.

– Тебе, конечно, видней, ты ведь у нас гений частного сыска, – съязвила в свою очередь Ленка, – но вот менты забрали перчатку как вещественное доказательство.

– Значит, вы позвонили в милицию и остались ждать опергруппу?

– Разумеется. Разве мы могли поступить иначе?

– Конечно, нет. Вы все правильно сделали. Кстати, где все это произошло?

– На Кумысной поляне, недалеко от Малинового родника.

– Ясненько, – сказала я и стала снова просматривать все фотографии, увеличивая отдельные детали. – Лена, а тебе не кажется странным, что накидка цела и невредима? Если этого д’Артаньяна проткнули рапирой, то оружие должно было сначала пройти через накидку, а уже потом через куртку и в конечном итоге пронзить тело…

– Дети тоже обратили на это внимание, – призналась Лена. – Но Саша предположил, что накидка развевалась на ветру, и в тот момент, когда противник безжалостно пронзил этого несчастного человека холодным оружием, накидка просто поднялась от ветра вверх.

– Вчера действительно было очень ветрено, – согласилась я, но только с погодными условиями. Сама версия насчет дуэли мне не нравилась. – Знаешь, Лена, твое предположение очень красивое, но слишком уж киношное.

– Почему?

– Я думаю, что ветер тут совсем ни при чем. Скорее всего, эту барахлину надели на д’Артаньяна уже после убийства, чтобы придать преступлению определенный оттенок, пустить следствие по ложному следу. Вот ты первая на этот трюк и купилась. Сама посуди – какая может быть дуэль в двадцать первом веке?!

– А почему нет? Ты думаешь, что благородных мужчин уже не осталось? – с вызовом спросила меня подруга.

Я увидела в Ленкиных глазах все тот же неистребимый блеск и поняла, что уж она-то определенно считает своего географа рыцарем на белом коне, способным вызвать кого-нибудь на дуэль, дабы защитить ее честь. Лично я таких иллюзий не питала не только в отношении ее Пржевальского, но и кого-либо другого.

– Да, Лена, я считаю, что никакая это не дуэль. И доказательство тому очень простое – оружия при этом мушкетере нет. Если он дрался в честном бою, то где его шпага или рапира? Я что-то не вижу оружия.