И вдруг она захихикала. Не веря ушам и своему счастью, открываю глаза и вижу ее улыбку…

– Ты чего, Берт?

– Девушки за обедом болтали, гадали, что это на тебя нашло и почему. Всякое говорили…

– А ты?

– А я помалкивала и потихоньку перечитывала твою записку, где ты велел ничему не удивляться.

Уфф… Я готов ее расцеловать прямо на глазах у всех. Не спросила…

– Так что там про журналы?

Берта снова посерьезнела.

– Так вот, я смотрел журналы учета и мне захотелось посмотреть твои результаты за день.

– Аа…

Берта смутилась, поняв, что я увидел ее недочеты.

– Там все оказалось записано, Берт, очень подробно.

Она тихо спросила.

– Что записано?

Вздыхаю и медлю.

– Скажи мне.

– Уверена, что хочешь услышать?

– Да.

Тихий, но такой упрямый голос…

– Там был записан весь ущерб от твоих недочетов, несколько раз подана заявка на вычет из жалованья. И за два дня до моего появления – подробная докладная на тебя Лигету.

– Кто это все написал?

Горло у меня внезапно пересохло, облизал губы.

– Кто?

– Клайд.

Ее губы задрожали, закусила их, уткнулась мне в плечо лицом. Лихорадочный шепот.

– Прости… Прости, милый, любимый, единственный… Мой Клайд… Я просто… Просто так больно… Узнать, что…

Ласково глажу ее волосы и тихо шепчу…

– Все, все… Теперь ты узнала и это, и оно уже позади.

И поезд убаюкивающе постукивал колесами, унося нас через ночной мрак, подтверждая – все позади, все позади, друзья.

– Зачем он это делал?

Берта успокоилась, достала платок и отерла глаза.

– Надеялся, что тебя уволят. И тогда ты бы уже просто вынужденно уехала из Ликурга к родителям в Бильц.

Роберта помолчала, потом несколько раз кивнула.

– Так бы и было, верно рассчитал.

Я, не скрываясь, перевел дыхание и вытер вспотевший от напряжения лоб. Берта заботливо промокнула мое лицо своим платком, быстро оглянувшись, легко поцеловала в губы.

– Сколько нам ещё ехать?

– Чуть менее часа, проехали Кэлвуд только что.

Роберта улыбнулась, покачав головой.

– Уже запомнил станции…

Улыбнулся в ответ, погладил ее по руке, ничего не ответив на это.

– Но ты рассказывай дальше, мы в самом начале, да?

– Да, Берт. Слушай дальше.

Она уже откровенно свернулась клубочком возле меня, не обращая внимания на окружающих. Усмехнулся, осталось только на колени сесть и все будет отлично. Тепло ее тела успокаивает, она со мной, мы вместе.

– У нас в отделении есть несколько девушек, они докладывают Лигету обо всем, что происходит.

– Аа, эти… Все это знают.

Я заинтересовался, вот как…

– Кто такие?

Берта хихикнула прямо мне в ухо, я почувствовал поцелуй и жаркое дыхание.

– Это Марта и Руза. Эти кошки обе в тебя влюблены и по очереди бегают к мистеру Лигету наушничать на тебя же и на всех остальных. И при этом они убить друг дружку готовы.

Только озадаченно головой покрутил, ну, бабский террариум, одно слово…

– Только не говори, что не знал, что они к тебе неравнодушны.

– Нуу…

– Что? Думаешь, не видела, как эта толстуха Марта тебя пирожками потчевала и так выглядела, что… Что…

– Ну, что, что?

Разглядел даже в полумраке, как щеки Берты покраснели, она запнулась и стукнула меня кулачком по плечу.

– Я ей волосы все повыдергаю, если она к тебе приставать вздумает ещё!

– Ой, Боже правый…

Я рассмеялся, приглядевшись к развоевавшейся Роберте.

– У нас первая семейная сцена ревности?

Из полутьмы по лбу прилетело ладошкой. Я решил возмутиться.

– Берт, что это за манера шлёпать ладонью по лбу?

Она засмеялась, притянув мою голову к себе и ласково потершись теплой щекой о лоб. Зашептала, горячее дыхание обдало лицо.

– Это с детства, я так лупила Гифа, брата. Ну, Гифорда, когда мы ссорились.

– А мы ссоримся?