– Слушаюсь!

Топот армейских ботинок подсказал, что охранники покинули комнату. Теперь Женьке надо было дождаться, чтобы её хозяин снова ушёл за портьеру, и покинуть убежище, пока зелёные драконы не перекрыли все выходы. Женька чутко вслушивался, но за стеной чана было тихо. Может, господин начальник ушёл вместе с солдатами? Чтобы проверить эту теорию, надо было сдвинуть крышку, но Тартанов никак не мог решиться на это: что если хозяин комнаты всё ещё здесь, и тогда местонахождение беглеца будет раскрыто?

– Эй, вылезай! – неожиданно позвал голос. – Они ушли.

Женька замер, даже дыхание затаил.

– Я знаю, что ты в котле. Вылезай! Или хочешь, чтобы я включил горелку?

Уязвимость положения повергла Женьку в отчаяние: он так удачно начал побег и так бездарно загнал себя в ловушку.

– Если бы я хотел вернуть тебя в камеру, я бы позволил охране найти тебя, – снова заговорил господин начальник. – Так что хватит прятаться, Жень…

От последнего слова Тартанов вздрогнул. Если незнакомец знает его по имени, может, он поможет ему сбежать? Сбитый с толку, но насторожённый, Женька выбрался из укрытия, держа наготове электрошокер.

Перед ним стоял невысокий дракон в серой униформе и кроваво-красной накидке, под цвет портьер в дверных проёмах. На голове его красовался шлем в виде оскалившейся головы дракона. Шлем полностью закрывал лицо, и потому, когда незнакомец говорил, голос его приобретал металлический отзвук.

– Ты… начальник тюрьмы? – недоверчиво поинтересовался Женька, готовый в любую минуту бежать или драться.

– Это не тюрьма. Это Башня Смерти.

– Я в Башне?! – то ли удивился, то ли испугался Тартанов. – Но как я здесь…

– Не возражаешь, если я сниму? В нём трудно дышать, – собеседник, кряхтя, избавился от шлема.

Увидев его лицо, Женька попятился, не в силах ничего произнести.

Едва Максик свернул с улицы Бориса Галушкина на Продольный проезд, его по закону подлости остановил гаишник. Максик от души выругался, ведь до места встречи оставалось каких-нибудь двести метров! Однако неподчинение в данном случае принесло бы больше проблем, поэтому он остановил машину у обочины.

– Лейтенант Зубов, – козырнул гаишник.

Надежда загипнотизировать его сразу испарилась: инспектор оказался драконом.

– Я что-то нарушил, лейтенант? – бодро поинтересовался Максик.

– Поворот налево здесь запрещён. Знаки кто читать будет? – сурово ответил лейтенант.

– Виноват, пропустил, – согласился Максик. – Выписывайте штраф.

Дракон скептически оглядел его и бросил:

– Права и документы на машину!

Максик, прикусив уголок губы, несколько секунд смотрел на инспектора. Беша не говорил ему, где документы на машину, но рассказывать об этом гаишнику не стоило. Максик наугад отогнул солнцезащитную шторку и с облегчением выдохнул: документы лежали здесь. Вынув из рюкзака бумажник, он вышел из машины и направился вслед за лейтенантом к патрульной.

– Доверенность где? – холодной поинтересовался Зубов, когда Максик, сев на пассажирское сиденье, протянул ему документы.

– Дома забыл, – соврал Тартанов.

– А машину дома не забыл?

Максик едва удержался от грубости. Но застыть и замолчать его заставило другое обстоятельство: ему в затылок ткнулось дуло пистолета.

– Не дёргайся и не заставляй меня отмывать твои мозги с потолка, – раздался голос сзади. – Если хочешь увидеть Персиваля – сиди спокойно.

Сердце Максика бешено застучало: значит, его давно вели по городу, а гаишник-дракон – всего лишь костюмированное представление.

Лейтенант завёл мотор, патрульная машина тронулась.

– Подождите! Мой «Додж»! – забеспокоился Тартанов. – Я не могу его бросить!