– Горыныч? Тебя же убили!

– Я давно уже быстрее пули! – хмыкнул дракон, и от этих слов Женька нахмурился: когда-то именно так сказал ему Вовка.

– Тот снайпер… он попал тебе точно в лоб!

– Он увидел то, что я ему показал, – отмахнулся Горыныч, поставив шлем на стол. – На самом деле пуля лишь чиркнула меня по уху.

– Но ты… как? Зачем? И что ты делаешь здесь? Ты начальник Башни?

– Сколько вопросов! На какой отвечать первым? – Горыныч отыскал в кармане ключ от наручников и освободил Женьку. – Я давно уже тут служу. Почти с тех самых пор, как меня изгнали. Здесь неплохое уединённое место – идеальное для исследований и опытов.

– Каких исследований и опытов? – насторожился Женька, потирая затёкшие запястья.

– Тех, что не закончил мой отец. Ты, наверное, знаешь, что он работал над созданием Чёрного дракона, но не завершил начатое. Первый его эксперимент – Доппельгангер – вышел уродом, и отец бросил начатое. Он хотел уничтожить все записи, но я спас их. Богам же сказал, что они погибли в огне. Теперь вот завершаю дело отца.

– Зачем?

– Хочу стать свободным. Заказчик обещал…

– Заказчик? – чуть не выкрикнул Женька, но тут же зажал рот ладонью.

– Да, Заказчик. Он спонсирует проект, – спокойно продолжал Горыныч. – Боги хотели создать Чёрного дракона как идеального охотника, который бы заменил всю нашу популяцию. Когда драконов много, ими трудно управлять, а когда он один – проще, пусть даже он сильный и опасный. Заказчик же хочет дать этой идее новое воплощение и создать идеальное оружие против богов. Сильный и опасный воин, который способен противостоять армии ангелов – разве это не то, о чём мы мечтали?

– Мы мечтали о свободе, а не о монстре.

– Он подарит нам её.

– А ему что за выгода в уничтожении богов? – скептически прищурился Женька.

– Не ему – Заказчику. Он такой же дракон, как и мы, и не хочет больше никому подчиняться.

– Не хочет – пусть не подчиняется. Зачем чудовищ-то плодить? – Тартанов двинулся вдоль письменного стола, рассматривая бумаги и книги.

– Ты, видно, не понимаешь всей трагичности ситуации, не видишь картину целиком, – Горыныч взял шлем под мышку и указал на портьеру, завешивающую проход в другую комнату. – Перейдём в более удобную обстановку? Если ты не против, я там объясню тебе суть нашего с богами противостояния.

Женька пожал плечами, ещё раз окинул взглядом библиотеку-лабораторию и направился вслед за Горынычем в соседнюю комнату.

Она представляла собой приватный блок, разделённый надвое ширмой из матового стекла. В той половине, что была на виду, стоял старый диван с продавленной серединой, чуть дальше – массивный стол, окружённый облезлыми табуретками с железными ножками и заставленный тарелками и чашками. В углу высился книжный шкаф, но не такой внушительный, как в предыдущей комнате. И книги в нём был сплошь старинные, в кожаных переплётах с золотым тиснением. У противоположной стены стояла маленькая газовая плитка, а над ней висел шкафчик, где, скорей всего, хранились пачки чая или банки с кофе.

За ширмой угадывалась кровать и виднелся край металлического умывальника. Больше Женька не успел ничего рассмотреть: Горыныч, водрузив свой шлем на специальную подставку, усадил гостя на диван, а сам поставил на плиту чайник.

– Знаешь ли ты, в чём разница между людскими и драконьими душами? – спрашивал он, разжигая огонь.

– Видимо, она существенная, если ты спрашиваешь, – Женька скрестил руки на груди.

– Ещё какая существенная! Человеческая душа автономна от самого момента рождения до слияния в единый абсолют. Её опыт – это только её опыт. Страдания, усилия, достижения – всё индивидуально, изолированно, – Горыныч повернулся к гостю. – Драконы же устроены иначе. Наши души создают некое информационное поле. Рождается детёныш дракона – и Повелители выделяют из этого поля частичку, чтобы вселить её в тело малыша. А после смерти эту частичка снова устремляется в общую массу, где она взаимодействует с остальными такими же. Поэтому опыт, приобретённый одним драконом, становится опытом тысячи других, как и его страдания и достижения.