Стоя друг напротив друга, как часто бывало на тренировках, Оливия сейчас видела перед собой не наставника. Она видела мужчину в одном полотенце. Её идеал спустился с постамента, оказавшись смертным, живым и от него было сложно оторвать взгляд.

Сотни раз она видела его в разорванных в клочья одеждах, с осторожностью бинтовала раны на груди, когда помощь была далеко, но никогда она не воспринимала его так... Странно. Тела воинов сотнями мелькали перед её глазами и на тренировках, и в сражениях. Не голые, но оголённые торсы часто проскальзывали то тут, то там. Оливия считала, что давно приобрела иммунитет, но с этим мужчиной – таким привычным и таким новым – всё было наоборот.

"Всё дело в гормонах. Я слышала, что с взрослением они начинают бурлить, заставляя делать сумасшедшие вещи. Например, такие, как пялиться на идеально вылепленный торс наставника", – думала девушка.

Сколько сил ей пришлось потратить на укрощение любопытства, знала только она одна. Заклиная себя смотреть только в изумруды глаз и не чувствовать этого... Магнетизма?

Разбитая на части душа не хотела новых чувств, новых эмоций, новой боли. А вот тело предательски подводило девушку, заставляя бороться с самой собой.

Может, он пролил афродизиак? Тогда она себя с удовольствием оправдает!

***

Рокаэль внимательно следил за калейдоскопом чувств на лице девушки. Гнев сменялся злостью, злость – гордостью, гордость – вызовом, а вызов – острыми словами, сорвавшимися с губ. Алый закат блеснул пламенем на щеках Оливии, и мужчина про себя довольно хмыкнул.

Он мог переодеться ещё в ванне, мог предстать перед ней в той же форме, что был раньше. Мог, но что-то внутри запротестовало. Азарт, так давно не попадавший в его кровь вне поля боя, заставил мужчину повязать на бедрах полотенце и выйти к Оливии.

Зачем? Может, ему просто не хотелось изменять своим привычкам из-за новых обстоятельств? А может, его задевало то, что Оливия не видела в нём мужчину? А он, химера раздери, в самой прекрасной форме, в какой только может быть дракон!

Многочасовые тренировки не оставили на его теле ни капли жира, а возраст отправил жилистость в прошлое. Самолюбование было чуждо Рокаэлю, но сейчас он, вопреки всякой логике, хотел напомнить Оливии, что он не только её наставник, но и мужчина.

Всё-таки эта гадюка Бриджит немного пошатнула его уверенность, променяв на сопляка. И хоть умом он понимал, что бывшая любовница выбирала в пользу не личных заслуг, а положения и денег,  внутри до сих пор осталось гадкое чувство. Хотелось прибрать в душе, стать кристально чистым и больше не пускать туда никого.

Вишнёвая тень на скулах Оливии за время его молчания проступила сильнее. Она настолько праведно была возмущена и так восхитительно горда, что он почти поверил, что пузырёк оказался здесь случайно. Почти. Теперь он не хотел никому доверять полностью.

Костюм девушки был застёгнут на всё пуговицы, не давая ни намека на фривольность. Грудь вздымалась от дыхания, но не соблазнительно, а как-то нервно. Не дождавшись ответа, Оливия взяла пузырёк в руки, и Рокаэль не поверил своим ушам:

– Наверное, сейчас стоит вылить на себя половину? Или сразу целый, раз не действует?

Мужчина напрягся, следя за рукой девушки.

– И год ждать не надо, я же так этого хочу!

Напряжённое лицо Оливии развеяло последние сомнения, что пузырёк оказался здесь случайно. Или она не собиралась применять его на Рокаэле. Струна внутри мужчины немного расслабилась, стирая хмурое выражение с его лица.

– Ладно, я понял. Извини.

– О, нет!

Вызов? Она, правда, бросала ему вызов, задрав свой маленький подбородок?