Исчезновение противостояния с Советским Союзом, совпавшее с впечатляющей демонстрацией возможностей современной американской военной техники в ходе войны в Персидском заливе, естественным образом привело к восстановлению уверенности общества в уникальной мощи Америки. Вызванная техническим прогрессом и возглавляемая США революция в военном деле (РВД) породила не только новые виды оружия и новые тактические концепции, предопределившие однозначный исход двух мини-войн, 1991 и 2003 годов, против вооруженного Советским Союзом Ирака, но и новое ощущение глобального военного превосходства американцев. На короткое время Америка вновь почувствовала себя почти неуязвимой.

Этот новый настрой совпал с широким осознанием того, что за крахом Советского Союза скрываются более серьезные сдвиги в общемировом распределении политического влияния. При том, что операции против Ирака в 1991 году и в Косово в 1999 году красноречиво продемонстрировали укрепляющуюся ведущую роль Америки в военном применении высоких технологий и ее способность относительно безнаказанно наносить удары по другим странам, американское превосходство все больше воспринималось за рубежом как не только военное. Оно было по меньшей мере таким же очевидным в отношении «мягкого», несилового воздействия в научных инновациях и их технологических адаптациях, в экономическом динамизме и в почти не поддающихся оценке социокультурных экспериментах. К началу 1990-х годов многие иностранные комментаторы – не скрывая порой крайнего раздражения – признали Америку не только мировым гегемоном, но и уникальной (и нередко выходящей за привычные рамки) социальной лабораторией человечества. Стремительное распространение нового способа установления контактов – через Интернет – стало лишь одним из многих проявлений огромного, глобального влияния Америки как мирового первопроходца в социальной сфере.

В процессе этих изменений роль Америки на мировой арене стала «диалектичнее», чем когда-либо: американское государство, полагаясь на свою превосходящую мощь, выступает в качестве бастиона международной стабильности в традиционном смысле этого понятия; американское же общество, оказывая на окружающий мир громадное разноплановое влияние, с дополнительной помощью глобализации, преодолевает государственно-территориальные барьеры и разрушает традиционный социальный порядок.

С одной стороны, сочетание двух этих обстоятельств усиливает традиционную склонность Америки считать себя моделью для всех прочих народов, поскольку американское превосходство еще больше укрепляет представление американцев о моральном призвании их страны свыше. Тенденция в Конгрессе США по наделению Государственного департамента полномочиями выносить оценки поведению других государств весьма симптоматична для нынешней позиции Соединенных Штатов, которые все более пренебрежительно относятся к чужому суверенитету, по-прежнему тщательно оберегая свой.

С другой стороны, совокупное воздействие американской мощи и глобализации изменяет природу национальной безопасности США. Современные технологии стирают эффект географической удаленности и в то же время многократно увеличивают разнообразие и дальность действия средств поражения, а также число субъектов, способных на неординарные акты насилия. При этом лавина гневных протестов против глобализации устремляется на Соединенные Штаты, как на самую очевидную их цель. Но глобализация ведет к всеобщей уязвимости, даже если главным объектом ненависти становится Америка.

Развитие технологии – неодолимая сила, уравнивающая общества в смысле уязвимости. Революционное сокращение расстояний благодаря современным коммуникационным технологиям и квантовый скачок в увеличении дальности действия средств намеренного причинения смерти пробили брешь в традиционном защитном зонтике государства. Кроме того, и возможности приобретения вооружений, и дальность их действия теперь не контролируются государством. Даже неправительственные субъекты, такие как подпольные террористические организации, постепенно налаживают каналы доступа к оружию большой разрушительной силы. Совершение в каком-либо месте подлинно высокотехнологичного террористического акта – лишь вопрос времени. Но кроме того, в результате этого же «уравнивания» бедные государства вроде Северной Кореи получают средства для нанесения противнику такого ущерба, на какой прежде были способны лишь немногие богатые и мощные государства.