– Где?

Времени и желания на церемонии и расшаркивания нет. Всю дорогу едва ли не потряхивало от злости, а зубы чуть не раскрошил в порошок, пока ехал.

– Гай, твою бабушку, дурью не майся! Тебе лет сколько? Староват уже рожи бить, нет? 

– Выдохни, Костян, я всего лишь с ним поговорю… – по-мужски. Так поговорю, что синяк потом еще месяц сходить с его рожи будет. Но вот это директору клуба знать не обязательно. 

– Знаю я твое «поговорю».

– Ладно. Сам найду.

Хлопаю по плечу возмущенного друга и обхожу стороной, вглядываясь в зал. В полумраке прожектора адски бьют по глазам, а на сцене извиваются в своем “коронном” танце стриптизерши, сбрасывая остатки одежды под гудение возбужденной толпы. Будь я не так взвинчен, может, и обратил бы внимание на заискивающие взгляды женщин вокруг, но ярость загоняет вглубь все другие эмоции. Давно я не ощущал такой прилив адреналина и желания “выпустить пар” маханием кулаков. Оказывается, задело хлеще, чем я думал, признание Кати и ее потерянное состояние. Так быть не должно, и эта свинья – Савельев – ответит за это. 

Обвожу взглядом VIP столики, полагая, что иначе быть и не может, и оказываюсь прав, заприметив в одной из компаний “старого знакомого”. Трое парней и пять девчонок, две из которых точно не “работницы” данного заведения.

– Гаевский! – слышу шипение друга за спиной, но меня уже накрыло. Пока иду вдоль зала, перед глазами так и стоит заплаканное лицо и красные глаза брюнеточки, а в висках пульсирует кровь. Я преподам этому подонку урок хорошего тона, раз уж родители своего щенка воспитать как мужика не смогли.

Закатываю рукава джемпера, когда подхожу к нужному мне столику и сразу же попадаю в поле зрения компании.

– Гай? – краем сознания улавливаю знакомую физиономию из компании по соседству, но напрочь игнорируя, иду к уже заметившему меня Савельеву. Внутри клокочет и бурлит жажда крови и, видимо, это отчетливо отразилось на моем лице, потому что по мере приближения к бывшему Кати, его улыбка медленно исчезает, а в глазах появляется испуг, что раздражает еще больше. Как бабе гадостей наговорить, так первый, а стоит только завидеть против себя кого-то внушительней – голову в песок.

Страус гребаный.

– Иди-ка сюда, – поднимаюсь на последнюю ступеньку и, хватая за шкирку, как щенка, выдергиваю парня из-за столика, встряхивая и кидая на металлические ограждения.

– Какого хера? – рычит Савельев, чудом устояв на ногах и не перевалившись на танцпол. 

– Что происходит?

– Гаевский?!

– Что за...?

Краем глаза улавливаю, как подскакивает пара парней, поднимая женский визг, но вмешиваться не решаются. Еще бы! Завсегдатаи ночной жизни прекрасно знают меня в лицо и знают, что лезть ко мне себе дороже. Потом огребать проблемы устанут.

– Что за цирк, твою мать? – орет парень, приходя в себя и делая шаг ко мне. – Ты кем себя возомнил?!

Перед глазами встает кровавая пелена, а кулаки сами собой сжимаются, целясь в его рожу, как в мишень.

– Сделаем вот так.

Воспользовавшись растерянностью парня, не церемонясь, бью кулаком в нос, отчего слышится противный хруст сломанных костей. Парень покачнулся и повалился на спину, отъезжая по скользкому полу чуть ли не к другим столикам, выдавая знатную порцию отборного мата. Трясу рукой, сбивая костяшки, которые потом однозначно будет саднить, но сейчас вижу только недовольную рожу Савельева, который не ожидал такого резкого выпада. 

– Ты, сука, совсем берега попутал!

– Сопляк! – рычу, одним махом преодолевая разделяющее нас расстояние и тут же вздергивая парня за шкирку, валю на стол. Сметая его широченной спиной бокалы. Слышится звон и хруст стекла под ногами, что слегка отрезвляет. Будь я чуть моложе, уже сломал бы ему пару костей и выбил челюсть, но прошлое и возраст научили выдержке и рациональному подходу даже в таких вещах, как драка. Но кто бы знал, как сейчас тяжело себя сдерживать!