— Выходи за меня.

Как сидела, так и замерла. С идеально прямой спиной, глядя перед собой невидящим взглядом, пока воображение вовсю рисовало картину нашего бракосочетания.

Он ведь не серьезно?

Сказал мне это…

Как и я не менее не серьезно думаю о такой возможности.

Ведь да?

Так и не нашлась я с ответ, в общем. Разве что:

— Отпусти меня, пожалуйста, — попросила негромко.

И да, все еще обескураженно.

Не такого итога я ожидала, когда задавала тот свой вопрос.

Нет, я задумывалась, что нравлюсь Асатиани, но чтобы настолько и прям так серьезно…

Тут же поднялась на ноги и отошла, когда его руки разжались и позволили мне вернуть себе самостоятельность. Даже дышать легче стало. И мозг заработал в полной мере.

— И что, правда женишься, если соглашусь? Пойдешь против решения моей семьи? Станешь их врагом? Их и Ахалая? Лишишься всего, что имеешь?

“Ради меня…”

А то, что лишится, неоспоримо. Ни моя семья, ни семья моего жениха не простят ему этого.

Уставилась на мужчину с недоверием.

Настолько я ему важна?

А он мне?

Насколько он мне важен?

Я ведь так до сих пор и не определилась.

Да, меня тянуло к нему. Я скучала по нему эту неделю. Мечтала вновь увидеть. И рядом с ним мне хорошо и уютно. Нет страха сделать что-то не так. Потому что рядом с ним все ощущается именно так, как надо.

Такая она — любовь?

Или это что-то иное?

Что-то поверхностное, что пройдет в скором времени.

А вдруг у него также?

Просто поддается моменту.

А на деле очень скоро поймет, что и не надо ему того.

Я не нужна.

От последней мысли горло спазмом сдавило. Стало тяжело дышать. Вот и отвернулась, чтобы он не заметил.

И ведь молчит, ничего не отвечает!

Тоже задумался о серьезности своего заявления?

Если и да, то очень странно.

Потому что вместо словесного ответа на мои плечи легли его ладони. Их тепло тут же проникло под кожу, и мне, как ни странно, дышать легче стало. Вообще легче, когда он за спиной, такой сильный, уверенный в себе, оберегающий ото всего. Или мне опять все кажется. Но ощущение защиты и надежности все равно так никуда и не ушло. Росло вместе с его объятиями, когда широкие ладони прижали к себе вплотную, а макушки коснулся легкий поцелуй.

— Да, Этери, пойду. Если только ты и сама согласна на такое. А ты согласна?

А я знаю?

Первым порывом было сказать «да». Вторым включилась рациональная часть меня, обрисовавшая обсуждаемое нами в самом хмуром цвете. Мама если узнает о таком… страшно представить, что будет. Отец… лучше вообще не представлять. Меня уже сейчас от одной мысли в дрожь бросает. Я же своим решением всю семью подставлю.

Это мужчинам хорошо, им многое прощают, а я… От меня откажутся все. Отвернется все общество. Одна останусь. Абсолютно. А если Ильяс и правда потом бросит? С Тенгизом я хоть точно знаю, что ожидать в будущем. А тут… в омут с головой получается. Хотя надо признать, омут манящий.

— Этери…

Ильяс развернул меня лицом к себе, пристально вглядываясь в мои глаза, будто ища в них что-то. Не знаю, что именно, я и сама не знала, что ощущала, и как лучше реагировать на столь внезапное предложение.

— Ильяс, я…

— Ч-шш… — покачал он головой и вновь прижал к себе.

Так бережно и нежно, аж плакать захотелось. Выть от чувства безысходности. Потому что я бы хотела с ним, вот так, навсегда. И не могла.

— Не плачь, сердце мое, ты же знаешь, я не сделаю ничего из того, что могло бы тебе навредить. Люблю тебя.