Полоса наступления: справа левая разгранлиния 222 СД; слева ВЕРЕЯ, КУРНЕВО, НОВО-АЛЕКСАНДРОВКА, ВАЛЮТИНО, СКОРОДИНКА, (иск.) СЕМЕНА, (иск.) ШАНСКИЙ ЗАВОД, МАРЬИНО, (иск.) ОГАРЕВО, ЗАМЯТИНО, БУЛГАКОВО.

Д) 113 СД во взаимодействии с 1 ГВ. МСД, уничтожив противника и заняв г. ВЕРЕЯ, немедленно начать выдвижение на запад и к исходу 17.1 выйти в р-н ВАСИЛЕВО, ПАНОВО, ЯСТРЕБОВО; к исходу 18.1 выйти в р-н КУКАНОВКА, ТРОИЦКОЕ, БРЮХОВО; к исходу 19.1 выйти в р-н – ШАНСКИЙ ЗАВОД, НИКУЛИНО; к исходу 20.1 сосредоточиться в р-не – КУЗНЕЦОВО, ВОЙНОВО, ШУМОВО.

Полоса наступления: справа – левая разгранлиния 1 ГВ. МСД; слева – правая разгранлиния 338 СД.

Е) 110 СД, содействуя овладению ВЕРЕЯ 113 СД и 1 ГВ. МСД, к исходу 17.1 сосредоточиться в р-не ВЕРЕЯ, в готовности с утра 18.1 начать марш по маршруту – ВЕРЕЯ, КАМИНКА, ШУСТИКОВО, НИКИТСКОЕ, СЛЕПЦОВО, МАСАЛОВКА. К исходу 18.1 выйти в р-н КРЮКОВО, ШУСТИКОВО; к исходу 19.1 выйти в р-н ПЕРЕДЕЛ, НИКИТСКОЕ

К исходу 20.1 сосредоточиться в р-не – МАСАЛОВКА, МИХАЛЕВО, ДАРЬИНО…

ЕФРЕМОВ

ШЛЯХТИН

КОНДРАТЬЕВ»[5].

Не делая подробного анализа, видно, что приказ командующего армией составлен, явно не сообразуясь со сложившейся обстановкой в районе Вереи. Основа этого приказа, безусловно, директива командующего Западным фронтом.

Чем руководствовался генерал армии Жуков, принимая это решение, сказать сложно. Ежедневно получая от штаба армии по две оперативные сводки, да еще суточное боевое донесение, штаб фронта, по идее, должен был хорошо знать состояние дел в соединениях 33-й армии и понимать сложившуюся ситуацию. Из получаемых штабом фронта донесений было видно, что дивизии армии ежедневно несли очень большие потери, чем в принципе и был обусловлен тот факт, что армия долго «топталась» под Вереей. Это на бумаге она была армией, а на самом деле личного состава в боевых подразделений всех частей армии в лучшем случае хватило бы на укомплектование 1–2 полнокровные стрелковые дивизии. А если учесть, что уже целый месяц войска армии вели непрерывные боевые действия на сильном морозе, практически без сна и отдыха, зачастую не принимая пищи, то можно себе представить состояние личного состава. Возможности человека имеют предел, и этот предел был уже давно пройден, о чем со всей очевидностью свидетельствовали цифры пропавших без вести, даже когда наши части вели наступление на врага. Не считаться с этим было просто нельзя.

К тому же со всей очевидностью просматривается противоречие в поведении генерала армии Жукова. С одной стороны, он докладывает И.В. Сталину о том, что в таком состоянии, в котором находятся сейчас дивизии Западного фронта, они «не способны решать наступательные задачи», с другой стороны, в это же время отдает подобный приказ войскам 33-й армии.

В то же время этот факт может свидетельствовать и о том, что данное решение было принято не генералом Жуковым, а Сталиным или Генеральным штабом и командующему Западным фронтом оставалось только выполнить его, как в данном случае Ефремову. Но Жуков об этом никогда и ничего не говорил. Значит ли, что это была его идея?

Генерал Ефремов, как любой командир, не мог ослушаться своего начальника и не выполнить приказ командующего фронтом. И как следствие в продолжение непродуманной директивы командующего фронтом, абсолютно не соответствовавшей обстановке, сложившейся на этом направлении, появился такой же приказ командующего армией.

Директива командующего Западным фронтом № 605/ш от 17 января со всей очевидностью опровергает слова Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, написанные им в его мемуарах, где он, снимая с себя вину за гибель генерала Ефремова и всей ударной группировки 33-й армии, пишет: