) по нашим рекам, разбойничали, грабили, нападали на аборигенов. Основывали они и новые селения. Всякий «вольный человек», богатый или бедный, мог пойти в повольники – «была б у него только воля крепкая, сила большая, да удаль молодецкая». В дружины повольников шла обычно буйная и разгульная молодёжь, искавшая простора для души своей, где в полную силу можно было б развернуться и себя во всей удальской красе показать. Атаманами, по большей части, становились сыновья богатых новгородских бояр или купцов. Они могли вооружить и на первых порах содержать ватагу удальцов. Старики новгородские, сами в молодости видавшие всякие виды, не только не мешали своим сыновьям и внукам, но даже охотно отпускали их «повольничать». На грабежи да буйство на чужой стороне смотрели уважительно: «пусть де молодёжь погуляет, уму-разуму наберётся». Оттуда и пословица пошла: «Чужая сторона прибавит ума».

Дружины новгородских завоевателей устремлялись всё дальше и дальше на восток к Уральским горам. Они продвигались по Северной Двине, Югу, Моломе. Так же русские поселенцы шли из Владимирско-Суздальского княжества по Волге, Каме, Унже, Ветлуге на Молому. Оба потока колонизаторов попадали на Вятку, осваивали, заселяя её берега от Чепцы до Моломы. Исторические данные свидетельствуют о том, что освоение Вятского края русскими началось вовсе не в XIV веке, как нас учили историки сталинской эпохи, а ещё в IX–XI веках, что подтверждают археологические раскопки курганов. «В IX–X вв. были установлены тесные отношения с волжскими болгарами^>16 – основными покупателями местной пушнины. Участие в восточной торговле документировано находками отдельных восточных монет и кладов на Пижме и Вятке»^>17.

На основании летописных материалов краевед П. Алабин так описывает те исторические события: «Лихие и удалые новгородские дружины спустились по Волге до устья Камы и устроили было здесь свою осёдлость, но проведав о близлежащих землях, богатых всяким добром, обитаемых народом не воинственным, полудиким, а в то же время опасаясь близкого соседства болгарского царства, пустились на поиски их вверх по Каме, с целью пробраться вглубь нашего края, по течению реки Вятки. По ошибке, миновав устье Вятки, и поднявшись вверх по Каме до «Чусовских мест» (устье реки Чусовой) и, видя свою ошибку, новгородцы вышли на правый берег Камы, покинули свои суда и пошли сухим путём отыскивать реку Вятку.

В своих поисках партия новгородцев вместо Вятки попала на её приток – реку Чепцу, построила себе новые суда и отправилась вниз по этой реке, громя прибрежные чудские и вотяцкие селения. В одном из лучших таких поселений, неподалёку от впадения реки Чепцы в Вятку, новгородцы основали свою резиденцию, переименовав завоёванное ими поселение, так называемый Болванов городок, в село Никулицино (ныне село Никульчино). Отсюда они начали делать набеги на другие туземные поселения, отыскивая «место, где бы построить новый большой город… Аборигены: Чуди или Отяки – дети здешней природы, всегда вили свои гнезда на местах по возможности с нескольких сторон неприступных. Таким «гнездом» первобытных обитателей здешнего края был Марьин кокошник. Имя Марьина кокошника носит городище, лежащее вверх по течению реки Вятки, в левом весьма крутом её берегу, в полутора верстах от города Вятки. Гребень этого городища виден с Казанского тракта, проходящего от него не более чем в ста саженях.

Но впоследствии, когда новгородцы завоевали здешние края, достаточно упрочив в нём своё владычество, стали искать для своего нового поселения не одних военных, но и хозяйственных выгод. Таким образом, Марьин кокошник по всем правилам может называться ядром Вятки, как местожительство древнейших обитателей этой страны, ещё до массового пришествия новгородских колонистов и первой новгородской колонии близ реки Хлыновки»