Это уже воспоминания Сергея Юрского, недавно ушедшего в мир иной.

У меня в запасе сотни таких историй. Но истории Вячеслава Тихонова среди них, увы, нет.

В детстве у него даже мысли не возникало насчет театра или кино. «Мне нравилось ковыряться в машинках. Дед был машинистом – паровозы водил. Отец-механик приглядывал за техникой на ткацкой фабрике. Мне тоже всегда хотелось заниматься чем-то механическим, машинным. В школе мне очень нравились математика и физика. А что такое кино, я и не задумывался никогда. Тем более с родителями этого не обсуждал. Да и что было обсуждать? Кино мне виделось каким-то заоблачным миром. Я даже толком не представлял, как становятся актерами, где этому учат. Когда началась война, в моей школе разместили военный госпиталь. Отец сказал: «Надо обретать профессию, а не на улице болтаться!» – и определил меня, тринадцатилетнего, в ремесленное училище. Чему я несказанно обрадовался. В ремесленном училище я получил специальность токаря и вместе со своими товарищами выполнял фронтовые заказы. У Льва Кассиля есть такая повесть «Дорогие мои мальчишки». Там очень многое близко и узнаваемо мною, там очень верно отражена биография моих ровесников. Войну мы переживали коллективно: провожали уходящих на фронт, радовались письмам с передовой. А потом, когда пошли похоронки, – горе других становилось нашим общим горем. Мы повзрослели сразу, неожиданно и незаметно для самих себя. Мир, в котором жили взрослые, был нам понятен и близок».

Разумеется, вечерами, после окончания трудной смены, Слава Тихонов бегал с приятелями в ближайший кинотеатр «Вулкан». Как это ни удивительно, однако во время той долгой, страшной и трудной войны снимали кино. Не так активно, как в мирное время, но все равно ежегодно выходило по нескольку десятков картин. Снимались фильмы и про войну, и про любовь, и сказки, и комедии, и литературные произведения экранизировались, и даже рисованные мультфильмы выпускались!

До сих пор то кино, сотворенное под грохот военных канонад, смотрится с неизбывным интересом. Потому что сделано оно было очень хорошо, на совесть. И не потому вовсе, что стране денег некуда было девать, а потому, что нереальный, эфемерный мир с белого квадрата экрана был чрезвычайно нужен людям. И тем, кто воевал, и тем, кто работал в тылу. Для них, испытывавших невероятные, жуткие потрясения и напряжения, кино становилось духовной отдушиной и сердечной отрадой. Помимо всего прочего оно еще и крепило веру народа в Победу. Раз кино снимают и регулярно демонстрируют, значит, все будет хорошо. «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами».

Юноша Тихонов смотрел «Два бойца» с Б. Андреевым и М. Бернесом; «Сердца четырех» с В. Серовой и Е. Самойловым; «Жди меня» с той же Серовой; «Парень из нашего города» с Н. Крючковым и Л. Смирновой, другие картины. Может быть, еще не до конца отдавая себе отчет, он исподволь влюблялся в экранных героев, в сказочный мир, творимый лучом проектора на белом квадрате экрана. Кино его незаметно завораживало и околдовывало. И в какой-то момент – точно определить его он никогда впоследствии даже не пытался – в голове у парня вдруг сверкнула мысль: а что, если самому шагнуть туда, по ту сторону экрана, сняться в таком фильме, чтобы все родные, друзья и знакомцы ахнули. Как, да неужели это наш Слава Тихонов!

Дату такого вот своего озарения Вячеслав Васильевич действительно не вспоминал. А вот переживаемое чувство помнил: «Я тогда устыдился собственных нелепых помыслов. Потому что был ведь не дурак, прекрасно понимал: не с моим свиным рылом соваться в калашный киношный ряд. Мой родной дядя Володя активно участвовал в художественной самодеятельности, играл во многих любительских спектаклях нашего города. Так даже и он всегда с придыханием восхищался популярными в те времена киноактерами: Борисом Бабочкиным, Николаем Черкасовым, Любовью Орловой, Михаилом Жаровым, Петром Алейниковым, Николаем Крючковым. Что уж обо мне было говорить».