Мы в неловком молчании кидаем в багажник свои рюкзаки и уходим с парковки. Самый лучший день стал волшебным, возможно, потому что мы тогда оказались на празднике фанатов в честь «Ред Сокс». Теперь я осознаю, что, если бы нам в тот день пришлось самим решать, чем заняться, мы бы, скорее всего, развернулись и пошли обратно на экскурсию.

И никогда не стали бы друзьями.

– Ну что? Выпьем кофе? – спрашиваю я. – Тут есть «Старбакс»?

– Не знаю… – Кэл оглядывается по сторонам. – Тут недалеко есть одно место, куда я иногда захожу с другом. Оно немного в стороне, если вы не против прогуляться.

– Конечно. – Я иду рядом по тротуару, доставая из сумки телефон. На ходу быстро пролистываю кучу новых сообщений и вздыхаю с облегчением, понимая, что от родителей или из школы нет ни одного. Мне еще надо подписаться на уведомления о рейсе родителей, что я и делаю. Посадка начнется в восемь утра по местному времени, то есть где-то через час.

Я коротко молюсь про себя, чтобы родители никогда не узнали, что я сбежала из школы, и не отвлекались на меня от Великого для мамы вечера. Надо было думать об этом до того, как я прикинулась больной, но еще не поздно все исправить. Я возьму кофе, попрошу Кэла подбросить меня обратно до школы и скажу школьной медсестре, что мне уже лучше.

И тут каким-то магическим образом мне действительно становится лучше. Я делаю глубокий вдох и снова смотрю в телефон.

Эмили: Привееееет, есть кто?

Эмили: Бьюллер? Бьюллер?[3]

Я улыбаюсь. Не так давно Эмили стала фанатом кино 80-х.

Дэниел: Эмили постоянно спрашивает, где ты.

Дэниел: Ты сбежала или как?

Дэниел: Мама с папой будут в бешенстве.

Я в возмущении и уже готова ответить: «Лучше заткнись», однако сдерживаюсь. Это его не остановит. Я вернусь в школу еще до обеда – вот это точно его остановит. Надеюсь.

Я уже собираюсь убрать телефон и присоединиться к разговору Кэла и Матео, когда на экране высвечивается новое сообщение.

Эмили: Бони тоже нет.

Эмили: ВЫ ВМЕСТЕ?

Эмили: Шучу. Знаю, что нет.

Эмили: Так ведь?

Я хмурюсь. Наверное, Эмили что-то перепутала. Скоро Бони должен выступать с речью; разумеется, он должен быть где-то в школе! Я начинаю печатать ответ, но тут кто-то тянет меня за локоть.

– Айви, – зовет Кэл.

– Что? – Я поднимаю глаза. Где мы? Вокруг больше зданий в индустриальном стиле, чем было несколько минут назад.

– Там большая очередь, – говорит Кэл, показывая на кафе через дорогу. Он прав: очередь тянется от входа даже по тротуару. – Хочешь зайти сначала куда-то еще?

Я хочу домой, но выговорить эти слова мне так и не удается.

– Куда, например? – спрашиваю я.

– К пингвинам, – одновременно со мной говорит Матео.

Мы с Кэлом оборачиваемся к нему: он показывает налево.

– Океанариум в той стороне. Ты же вроде жаждал на них посмотреть, Кэл.

– Ну да, – произносит Кэл. Выражение лица у него при этом какое-то унылое. – Нам необязательно идти туда прямо сейчас. – Светофор загорается зеленым, и мы, не задумываясь, переходим улицу. Кэл ведет нас непонятно куда. – Я просто хотел… Кажется, у меня что-то типа личностного мини-кризиса. И дело тут не совсем в пингвинах.

– А я и не подумала, – говорю я, как раз когда Матео невозмутимо произносит:

– Так обычно и бывает.

Я хихикаю, но Кэл никак не реагирует.

– Тогда в чем дело? – спрашиваю я.

Он одергивает рубашку – голубую, в нежный зеленый горошек, не такую кричащую, какие он носил в средней школе, но все равно поинтересней обычной одежды парней нашей школы. У Кэла очень своеобразное чувство стиля, унаследованное точно не от его отцов. Уэс и Генри – оба фанаты свитеров и хаки, обожают нейтральные цвета.