Он пытался понять и не мог. В последние минуты его существования это оказалось единственным, что было действительно важным. Зачем они вернулись?

– Потому что вы остались, – сказал кто-то.

– Из-за нас.

– Ради нас.

Они перехватили поудобнее дубинки. Они начали рассредоточиваться. Они больше не слушали святого отца и не считали нужным что-то ему объяснять: враг приближался, и люди готовились встретить его лицом к лицу.

– Потому что вы нас любите, – сказала Фани.

Патрик не заметил, когда девчонка успела оказаться возле него.

– Вы сборище выродившихся кретинов, – бесстрастно сказал он.

– Ага, – кивнула она. – И вы нас любите. Иначе бы не стали нас спасать, правда?

– Правда, – сказал священник. Все равно врать уже не имело никакого смысла. – А теперь отойди и не суйся под ноги.

Он встал в первые ряды, рядом с самыми сильными мужчинами.

– Порадуете нас мудростью перед битвой, святой отец? – насмешливо спросил кто-то.

– Жизнь – сплошной облом, – отозвался Патрик, глядя, как дюжина клопов перевалила через край скалы и приближается к ним. – А потом ты умираешь.

– Славное напутствие!

– Спасибо, святой отец!

Они скалили желтые зубы и старательно прикидывались, будто ничего не боятся.

Их отделяли от их убийц каких-то двести метров, и Патрик не мог понять: осознают ли люди, что у них нет шансов, или с самоуверенностью детей, никогда не сталкивающихся с чудовищами, надеются победить?

Пожалуй, осознают. Они не так тупы, как он привык считать, и у них звериное чутье на опасность.

Сто метров.

Восемьдесят.

Пятьдесят.

Кто-то не выдержал и ахнул, когда клопы оказались близко. В отличие от Патрика, люди не ожидали увидеть ничего подобного.

Смерть приближалась с каждой секундой и выглядела еще отвратительнее, чем ему помнилось.

– Приготовились… – хрипло скомандовали рядом.

«Приготовились умирать», – про себя добавил Патрик.

Интересно, на что это похоже?

Машины на секунду замерли и защелкали громче, точно сканируя своих противников и подводя известный только им итог.

А в следующий миг грянул взрыв. Землю встряхнули, словно одеяло, и священник полетел навзничь. Он увидел, как падают люди, как хватается за виски оглушенный сын Брана, как за лесом вспыхивает огненный цветок с черной сердцевиной и распускается, слизывая кроны деревьев и выбрасывая вверх слепящую алую пыльцу. Мироздание сотряслось до самых основ.

Когда пыль и ошметки травы рассеялись, берег был девственно чист.

Патрик поднялся и помог встать тем, кто рядом. Похоже, все были целы. Монотонно бранился Дэви, Мара призывала на головы всех вокруг такие кары, что в другое время священник не преминул бы отчитать ее за богохульство. Надрывались псы. Кто-то душераздирающе кашлял. Но среди этих звуков больше не было слышно стрекота.

Механические твари исчезли, словно их и не существовало.

– Где они?

– Что это было?

– Дайте руку кто-нибудь!

– Пэт! Ран! Где вы?

Зашевелились, отряхнулись, зашумели и наконец сгрудились вокруг священника, словно у него были ответы на все вопросы.

– Они вернутся?

– Нет, – сказал Патрик, прозревая с каждой секундой. – Они не вернутся.

Крик одного из мужчин, успевшего добежать до берега, засвидетельствовал его правоту. Лунный шар исчезал в море. Уходил все дальше и дальше, пока не погрузился в волны, оставив за собой только пенистый след.

– А что это нас тряхнуло? – дрожащим голосом спросил Бран.

– Бункер, – сказал Патрик. – Бункер взорвался. Там кто-то прятался?

Нет, сказали они, никто. Матери с младенцами укрылись в лесу. Решили, что, случись беда, там у них больше шансов выжить.

– Простите, святой отец, – наконец проговорил кто-то. – Мы вас ослушались.