Я считал это решение совершенным, однако в конечном итоге пришла управляющая, захотела сама ответить на звонок да не смогла понять, кто звонит, – для нее моя система оказалась слишком сложной.

– Зачем тут эти бумажки? Почему телефон не на месте? Почему ты не… тра-та-та-та!

Я попытался объяснить ей – родной тетке, – что никакой причины не делать это не существует, однако втолковать что-либо человеку, который считает себя умным, да еще и отелем руководит, решительно невозможно! И я понял, что в реальном мире внедрить что-либо новое очень трудно.

У всех студенческих братств МТИ имелись собственные «клубы», с помощью которых они старались завербовать в свои ряды новых студентов, и летом, перед началом моей учебы в МТИ, меня пригласили в Нью-Йорк на собрание еврейского братства «Фи-бета-дельта». В те времена, если ты был евреем или вырос в еврейской семье, попасть в какое-либо другое братство у тебя не было никаких шансов. Никто в твою сторону и смотреть бы не стал. Я не особенно стремился водиться с другими евреями, однако ребят из «Фи-бета-дельта» степень моего еврейства не волновала – собственно говоря, я считал все это ерундой и уж определенно религиозен не был. В общем, некоторые из них задали мне по паре вопросов и дали кое-какие советы. Один из них оказался дельным: в первый же год сдать экзамены по математическому анализу, чтобы избавиться от необходимости слушать в дальнейшем курс по нему. Приехавшие в Нью-Йорк студенты этого братства мне понравились, а с теми двумя, что беседовали со мной, я впоследствии делил комнату.

В МТИ имелось и еще одно еврейское братство, называвшееся «Сигма-альфа-мю», они предложили подвезти меня до Бостона, чтобы я поселился вместе с ними. Я согласился и провел первую ночь в комнате на верхнем этаже их здания. Выглянув утром в окно, я увидел двух ребят из другого братства (моих нью-йоркских знакомых), поднимавшихся по лестнице к входной двери. Несколько человек из «Сигма-альфа-мю» выбежало им навстречу, и все они горячо заспорили.

Я крикнул в окно: «Эй, вообще-то я должен быть вот с этими!» – и выскочил из здания, так и не поняв, что и те, и другие старались завербовать меня в свои ряды. Никакой благодарности за бесплатную поездку или еще за что-либо я не испытывал.

За год до этого «Фи-бета-дельта» едва не распалось – в нем образовались две разные клики и начался раскол. В одну группировку входили студенты, любившие повеселиться – потанцевать, а после подурачиться, разъезжая по городу на машинах, ну и так далее, в другую – те, кого интересовала только учеба, на танцы же они и вовсе не ходили.

Как раз перед моим вступлением в братство там состоялось общее собрание, где было принято важное компромиссное решение, согласно которому всем следовало действовать заодно и помогать друг другу. Каждый должен был получать оценки не ниже определенного уровня. Если кто-то опустится ниже, студенты, которые только и знали, что учиться, помогут ему подтянуться. С другой стороны, на танцы должны ходить все. Если ты стесняешься сам назначать свидания, тебе помогут найти девушку. Не умеешь танцевать – тебя научат. Первая группировка учила вторую думать, вторая учила первую свободно чувствовать себя в обществе.

Меня это более чем устраивало, поскольку общаться с людьми я как раз не умел. Я был до того застенчив, что, когда у меня возникала необходимость выйти за почтой и миновать старшекурсников, сидевших на ступеньках с девушками, я попросту цепенел, боясь идти мимо них! И если одна из девушек говорила: «О, какой симпатичный!», мне это нисколько не помогало.