Я поделился этой мыслью с Костей, но он только пожал плечами и ответил, что не верит в конспирологию, после чего стал рассказывать об Азорских островах, где останавливался во время последнего рейса «Александр Казанцев». Рассказ был увлекательный, за разговором мы перешли канал, затем Мойку, которая делает здесь поворот, и, двигаясь вдоль Марсова поля, вышли к Троицкому мосту. Пространство города распахнулось вширь и ввысь.

На мосту я сбавил шаг и обернулся на купол Исакия, плывущий в светлом небе над сияющими фасадами набережной.

– Соскучился по маятнику Фуко? – спросил Костя.

– Да, – отозвался я. – Есть в нём что-то очень важное. Он – как хранитель нашего пространства, повторяющий один и тот же ритуал под сводом храма.

И директор клуба «Великий Кристалл» меня прекрасно понял.

– Завтра можем сходить, если будет желание.

Мы двинулись дальше. Миновав Петропавловку, задержались возле памятника миноносцу «Стерегущий», после чего стремительно зашагали вдоль Каменноостровского проспекта.

Андрей жил на Большой Монетной улице (она же – улица Скороходова). Нажатие кнопки дверного звонка привело к неожиданному эффекту: под торжественные аккорды третьей части сороковой симфонии Моцарта незапертая дверь медленно распахнулась, а когда мы с Костей вошли, также плавно закрылась позади нас.

В полусумраке прихожей, светясь радостной улыбкой, появился хозяин квартиры. Обнялись.

– Сделали заботливые ученики, – кивнул Андрей в сторону входной двери. – Что, говорят, вам каждый раз кричать «открыто!». Срабатывает только при незапертом замке.

Мой тёзка преподавал физику в школе, а во время каникул, если никуда не уезжал, вёл на общественных началах свои исследования в Пулково, где при знаменитой обсерватории недавно была создана Лаборатория времени имени Н. А. Козырева. Область исследований нашего друга была чертовски интересной и при этом совершенно запредельной: динамические свойства времени. Если я правильно понимал тёзкины объяснения, время представляет собой некоторый поток вдоль четвёртого измерения. Проходя сквозь нашу реальность, этот поток её непрерывно меняет, что и воспринимается нами как ход времени.

В комнате Андрей усадил нас с Костей в удобные кресла, положил перед нами на журнальный столик какую-то книгу, а сам уселся напротив.

В тёплом свете настольной лампы под зелёным абажуром бликовал твёрдый переплёт. На обложке, выдержанной в льдистых, холодных тонах, была изображена худощавая женская фигура в странном костюме, напоминающем рыцарские латы. Фоном ей служила большая сфера, в которой отражались какие-то мрачные пейзажи. Вверху стояло имя всемирно известного автора – Иван Ефремов, – а ниже наклонным шрифтом было выведено совершенно незнакомое название: «ЧАС БЫКА».

Ничего не понимая, я раскрыл книгу. Посвящается Т. И. Ефремовой, всё верно. Дальше шло авторское предисловие, которое я принялся читать вслух:

– «Третье произведение о далёком будущем, после „Туманности Андромеды“ и „Сердца Змеи“, явилось неожиданностью для меня самого. Я собрался писать историческую повесть и популярную книгу по палеонтологии, однако пришлось более трёх лет посвятить научно-фантастическому роману…» – моё удивление нарастало с каждой прочитанной строкой: – «…Я продолжил в будущее те тенденции гангстерского фашиствующего монополизма, какие зарождаются сейчас в Америке и некоторых других странах, пытающихся сохранить „свободу“ частного предпринимательства на густой националистической основе…»

Дочитав предисловие и увидев поставленную под ним дату – август 1968 года, – я уставился на тёзку и тихо произнёс: