Негромкие французские слова.
Каштановые литья – нам под ноги…
Мне в это чудо верится едва.

«Нежность моя – облаком дыма…»

Нежность моя – облаком дыма…
Нежность моя – вы не любимы,
Вы не поняты мною пока,
Нежность моя, как отрава, горька.
Что происходит с нами, скажите?
Узел сомнений скорей развяжите
И отпустите на волю меня
Бабочкой яркой в пламя огня.

«Это было наважденье…»

Это было наважденье,
Это было заблужденье.
Я случайно заблудилась
В своих призрачных мечтах
Но иллюзию былого
Сокрушило ваше слово,
Что калиной ярко-красной
Скоро вызрело в садах.

«Пока не остыла планета Земля…»

Пока не остыла планета Земля,
Учитель останется главным,
Он – яркий маяк, освещающий путь
К свершениям важным и славным.

«Рассказ хочу начать не с буквы “Я”…»

Рассказ хочу начать не с буквы «Я»,
Со слова «МЫ», связующего страны и столетья.
Мы с вами в мире счастья жить должны,
Мы все большой земли родные дети.
Мы все рождаемся и говорим: «А-гу»,
Растем и в игры детские играем,
Сидим за партой, учимся, мечтаем,
В реальность воплощаем мы мечту.

«В белой пене черемух поют соловьи…»

В белой пене черемух поют соловьи,
И бушует пожар в молодецкой крови,
И пульсирует сердце сигналами «SOS»,
Нет ответа на самый главный вопрос:
Почему так легко и так сложно любить?
Соловьи подскажите, как же мне быть?

Вверх по Меконгу




Пусть вечно длится этот плен,
Несбывшейся мечты,
Когда мы не спешим сказать
Друг другу тихо «ты»,
Когда не страшно ничего,
Не ранит душу стыд,
И сердце ровно и легко
В груди у нас стучит.

Маленькое, пестро раскрашенное суденышко медленно скользило по реке, вода в которой была похожа на слегка забеленный кофе. Джулия пристально всматривалась в мутную воду, размышляя о том, что вся ее жизнь, прожитая до этого путешествия, была неправильной, нереальной, бесцельной.

В детстве Джулия считала маленький прудик возле дома настоящим океаном, а невысокие холмы – громадными горами, не подозревая о том, как велик мир. Так люди, лишенные возможности путешествовать, считают, что вселенная заканчивается за горизонтом.

Джулия решила заглянуть за горизонт. Правда, для этого ей пришлось довериться совершенно незнакомому человеку и подняться на борт старенького суденышка, которое взяло курс в неизвестность.

Джулия с интересом наблюдала за островками зелени, которые время от времен проплывали мимо. Некоторые прижимались к борту лодки, и тогда немногословный проводник хмурился, качал головой и принимался отталкивать их, недовольно бурча:

– Эти речные лилии – настоящее бедствие. Порой их бывает так много, что они делают реку совершенно непроходимой, тогда рыбаки вооружаются мачете и прорубают узкие канальцы для своих лодок. Меконг – не простая река. Он полон неожиданностей.

Словно подтверждая его слова, из-за поворота выплыли безглазые, покосившиеся дома странной конструкции: мы вместе, чтобы не рухнуть. За ними появились стреловидные сооружения шокирующе-розового цвета и желтые пагоды с красными крышами, украшенными драконами.

– Меня зовут Лонг, – улыбнувшись, сказал проводник. – Лонг означает Дракон. А Драконы в нашей стране символизируют власть и могущество. Дракон с пятью когтями – символ короля. Четырехпалый Дракон – символ вельмож и солдат, трехпалый – простолюдинов, таких, как я и ты. А что означает твое имя?

– Не знаю, – смущенно улыбнулась Джулия. – Маме очень нравится Шекспир, особенно «Ромео и Джульетта», вот она и назвала меня Джульеттой, Джулией.

Лонг покачал головой и, нахмурившись, проговорил:

– У тебя неправильное имя.

– Почему? – искренне удивилась Джулия, подумав, что Лонг ничего не знает о Шекспире, что, скорее всего, он никогда не читал книг, а возможно вообще не умеет читать, поэтому-то ее имя ему и не понравилось.