Противопоставление двух типов организации, сознательной и спонтанной, – сквозная тема большинства работ Ф. Хайека. Различные проекты сознательно построенного и управляемого общества, будь то социалистические модели, реформизм кейнсианского толка или идеи «социальной инженерии», объединяются им под общей рубрикой «конструктивизма». Сознательный порядок моноцентричен, спонтанный – полицентричен; первый функционирует по плану, второй – самопроизвольно; первый ориентирован на выполнение строго определенных задач, второй не подчинен какой-либо общей цели, но облегчает индивидуумам реализацию их частных устремлений; действие первого строится на основе конкретных команд, действие второго – на основе универсальных правил: «Осознание того, что люди могут ко всеобщему благу жить в мире и согласии друг с другом и что для этого не обязательно достигать единства мнений по поводу каких-то конкретных совместных целей, а достаточно всего лишь соблюдать абстрактные правила поведения, явилось, вероятно, величайшим открытием из всех когда-либо совершенных человечеством»[48].

Сущность спонтанного порядка нагляднее всего выражает рынок. Именно потому, что он принципиально отличен от централизованных управляемых структур (будь то школа, армия или промышленная корпорация), Хайек вводит для его обозначения специальный термин – «каталлактика».

Рынок понимается Хайеком как сложное передаточное устройство, позволяющее с наибольшей полнотой и эффективностью использовать информацию, рассеянную среди бесчисленного множества индивидуальных агентов. В этом плане самым худшим подобием рынка в советское время был Госплан в роли передаточного устройства информации о потребностях членов общества блоку министерств, руководящих непосредственным производством товаров и услуг. В основе подхода Хайека к такому процессу лежит специфическая трактовка природы человеческих знаний [49].

Человек всегда знает больше, чем может высказать и даже осознать. Если сравнить человеческое знание с айсбергом, то видимую его часть будет составлять информация, которая может быть выражена и передана в логико-вербальной форме, т. е. то, что и составляло информацию, собранную Госпланом в СССР. Подводную же часть образует неявное, неартикулируемое личностное знание, по природе своей не подающееся формализации. Оно воплощается в разнообразных конкретных умениях, навыках, привычках, во всех тех индивидуальных «ноу-хау», которые обычно не только не выразимы, но о существовании которых их носитель порой даже не подозревает, хотя пользуется ими в своей повседневной практике. Сюда вполне приложимо витгенштейнское различие между «сказать» и «показать»: неявная информация не может быть «высказана» (в словах, формулах и т. п.), но может быть «показана» (через реальные действия людей).

Идею разделения труда Хайек дополняет идеей разделения знаний. Индивидуальное знание неизбежно частично, фрагментарно. Но в то же время именно оно экономически наиболее значимо, потому что обладание им обеспечивает сравнительные преимущества в выполнении тех или иных видов деятельности. Выражаясь языком современной теории, личностное знание ассиметрично, т. е. по большей части недоступно никому, кроме своего носителя: «…практически каждый индивидуум обладает определенным преимуществом перед всеми остальными в том смысле, что он владеет уникальной информацией, которой можно найти выгодное применение, но которую можно использовать, только если решения, зависящие от этой информации, принимаются им самим или при его активном участии. Достаточно вспомнить, как долго должны мы осваивать любую профессию после завершения теоретической подготовки, какую значительную часть своей трудовой жизни тратим на изучение конкретных работ и каким ценным капиталом в любом деле является знание людей, местных условий и особых обстоятельств»