Задумался тогда великий Николай. Молчал он минуты две иль может быть и больше. Отпил он несколько глотков из фляги с брэнди из Энглиша, а затем только решился молвить речь. Долго ему пришлось продумывать все фразы. Сведения эти не внушали никакой надежды. Но он прекрасно понимал, что у Лавразии иная есть забота. Варвары с севера нападали на владения крестьянские, и надлежало армии Лавразии защищать своих от жуткого врага. На юге же всегда происходили войны, и жители Хоэрема, как правило, решали эти вопросы самолично, без внешнего вмешательства. У Завухара янычаров было много, и мог он с ними воевать хоть даже с великанами из мифов.

«Не наша это забота», – говорил тогда Николай, «На юге у них всё время вражда да насилие. А у Завухара там войско неслабое. Я сам присутствовал на его параде янычар, и видел их умения. Они-то сдержат этих колдунов».

«Пол-Ширвастана уже в войне», – сказал на это правитель Фрэнконский, «Чернокнижники восстания поднимают. Призывают свергать старую власть и отринуть веру в Дэвов. Нэрэнское царство уже погрязло в бойне. Ширвастан же подавляет бунты как может. Завухар призывает тысячи своих воинов защищать империю. Но крестьянские мятежи не утихают. А ещё эбеновые люди лезут со всех сторон. Догмарские бандиты тоже не хотят предаться собственным делам, а нападают на восточные санджаки. Хаос настигает Ширвастан и земли его окрестные. Шкат думает о предложении помощи. Я тоже думаю об этом. Мы вместе рассудили так. Если злодейства не утихнут, пошлём мы воинство на помощь Ширвастану».

Властитель Лавразийский кивнул головой своему соратнику и другу. Не стал препятствовать он решению Людовика, да и права не имел. Но при этом он оставался при мнение своём и не решался изменять его.

«У нас здесь с варварами беды одни случаются», – произнёс тогда Николай, «Варвары с севера. Орды с Нордиана лезут к нашим землям, разоряют селения крестьян. Нам с ними надо воевать. Тем более, что об этом русландский царь уже прознал. Мародёры и убийцы проникают и в его владения. Царь Пётр выставил пищальные полки по всем границам. Угроза нападений варваров уже серьёзной стала. А ты говоришь про колдунов. Вот если Завухар меня сам лично попросит принять участие в его усобицах, то я явлюсь с громадным воинством. А пока что, я полагаю, янычары сумеют сокрушить орду. В конце концов, бунтовщики не воины, как вижу. Они же ведь простые пахари и земледельцы».

Но возразил соратнику своему Людовик, ибо не всё ещё поведал он. Не всю ещё правду знал великий король Лавразийский. Не слишком много сведений ещё нахлынуло на его голову.

«Не только крестьяне восстают против Завухара», – говорил властитель из Фрэнкониса, «Но и солдаты. Воины Ширвастанские многие среди селян имеют корни. И не желают они убивать своих отцов и матерей. Встают на сторону землепашцев. Несколько полков азабов уже свернули с истинного пути и перешли к повстанцам. Теперь же колдуны хозяйничают над ними. Чернокнижники и лиходеи. Война гражданская уже обрушилась на Ширвастан. И Завухару не помешала бы и помощь в борьбе с прислужниками адскими. Слуги Величайшего из Богов распространяются повсюду. Они подобны саранче. Сам Роберт пребывает в ужасе великом. Уж даже в его владениях замечены несколько лиходеев. Троих уже повесили, а пятерых ищут по всем лесам и горам. Вот что творится в землях южных, брат мой».

Горесть великая поразила Николая в ту минуту. Ведь земли Роберта находились совсем неподалёку. Лавразия граничила с Доритаем с незапамятных времён. В последние века войн между Доритаем и соседями его почти и вовсе не случалось. И мирно было там везде. Но сведения о колдунах, что появились совсем рядом, всерьёз встревожили великого властителя. Однако войско посылать он всё же не решался. Ждал он особого момента… А зря… Хоть и король он нам, и я его ценю и уважаю, но лучше б он послал тогда воителей своих, и подавили бы они восстания на юге.