– Так, и где же я сейчас? – размышлял он, выпуская кольца дыма в потолок. – Выполняя задачу командования, я с отрядом прочесывал Южный микрорайон, когда, внезапно, мои люди подверглись организованной атаке «ходунов». Дальше, я сцепился с одним из них и, дерясь, мы выкатились на какой-то пустырь, затем провал, и вот я здесь. Вопрос: а где, здесь? Что это вообще за место? И, да, один из «ходунов», по ходу дела, побывал здесь раньше меня…

Солдат мрачно взглянул на тело Людмилы Алексеевны, на котором отчетливо виднелись раны, нанесенные зомби.

– Так, ладно, рассиживаться нечего! – произнес он вслух, затаптывая берцем бычок докуренной сигареты. – Пора определяться на местности.

Он подхватил автомат, воткнул в него новый магазин, потушил, до сих пор горящую керосинку и, осторожно ступая, открыл старую, заскрипевшую дверь. В лицо ему глядел ночной мрак, пронизываемый ледяным ветром с дождем. Тогда он зажег тактический фонарик, укрепленный на оружии, и его сильный луч выхватил из ночной тьмы рыжие, осенние, таежные заросли и чуть заметную тропинку, на раскисшей почве которой отчетливо выделялся след ушедшего по ней зомбака.

Андрюха аккуратно прикрыл за собой дверь и, плавно, словно вышедший на охоту тигр, пошел по тропинке вперед. Он шел уже довольно долго, когда на пути ему стали попадаться следы человеческого присутствия: в тайге, когда-то девственно чистой, по обочине тропинки, были раскиданы ржавые консервные банки, бутылки; валялись автомобильные шины, обрывки чайных упаковок, кучей было навалено старое тряпье.

– Да, это что ж такое? – недоуменно и брезгливо подумал солдат. – Мля, куда я попал, если люди гадят здесь, прямо в лесу, в тайге?

Он осторожно пошел дальше, стараясь не наступать на мусор, валяющийся уже и на тропинке. Внезапно, через десять минут ходьбы, у очередной, оставленной человеком свалки, он разглядел огромный, мохнатый силуэт, увлеченно копающийся в отбросах.

Андрей, плавно снял автомат с предохранителя, и навел ствол на темную, шевелящуюся глыбу. В луче фонаря ярко сверкнули глаза зверя, и раздалось глухое ворчание – медведь, пришедший на свалку и, ищущий, чем бы подкрепиться, совершенно неоправданно почуял в солдате конкурента, и встал на задние лапы, пытаясь напугать.

– Черт! – подумал Андрюха, осторожно обходя зверя, и стараясь не отрывать взгляда от хозяина тайги. Мимолетом он отметил, что следы умертвия также четко ведут по тропинке вперед, в неведомую даль. Военный, уже обошел животное, и облегченно выдохнул, когда увидел, что медведь перестал обращать внимание на человека, вернувшись к увлекательному, старому занятию – копанию в помойке. Андрюхе совсем не хотелось тратить лишнюю пулю, даже на зверя – каждый патрон был у него на счету.

Солдат прошел еще несколько шагов задом к тропинке и лицом к медведю, и, лишь убедившись, что косолапого абсолютно не волнует присутствие человека, обернулся и продолжил путь по дорожке. Довольно скоро лес стал редеть и расступаться, а впереди показались какие-то огни – сам того не подозревая, солдат вышел к Носову…

– Еще! Еще глубже, давай! Ой, ой, ох! – визгливые женские стоны отчетливо раздавались по ночной улице, несясь из полуоткрытого окна деревенской избы. Внутри, на кровати, лежало голое тело молодой, невысокой женщины с рыжими волосами, на котором совершал возвратно-поступательные движения крепкий, темноволосый парень. Несмотря на молодость, Сомченко Татьяна Владимировна, очень любила секс, и успела обзавестись целой кучей, по-северному, смуглокожих ребятишек. Она, как и большинство коренных девах, с ранних лет узнала то, что в других регионах России, узнают ближе к совершеннолетию и, совершенно этого не стеснялась, отдаваясь плотской любви с головой, меняя женихов, как перчатки.